Василий Аксенов – одинокий бегун на длинные дистанции - стр. 99
Дальше в мой рассказ вступает еще одно действующее лицо: моя дочь Ира. Приехав в 1992 году в Америку в гости, она, как многие тогда, решила остаться, попросить политическое убежище. Документы проходят долго и нудно, а Ире не терпелось поехать в Италию – то ли на какой-то фестиваль, то ли на конкурс пианистов. Но с каким документом ехать? Тут, как это обычно бывает, появилась некая дама, из наших, взявшаяся снабдить Иру… нансеновским паспортом. Что это такое – не мне вам объяснять: когда-то, кажется, в тридцатых годах, он был моден, а в девяностых сыграл с Ирой злую шутку. Вылететь-то из Америки она вылетела, а вот влететь обратно так просто не получилось. Американцы, оказывается, этот самый нансеновский паспорт не признают! Ире, да и нам, родителям, узнать бы об этом заранее, да куда там! «Нансеновская» дамочка клялась, что Ира не первая, кому она сделала (в скобках заметим – всучила) паспорт-«вездеход», оказавшийся «лапшой на уши».
Время идет, Ира кукует в Италии (сильно не горюя, как она потом расскажет – все-таки Италия есть Италия), а мы в своем Нью-Джерси ломаем головы, как нашу дочь заполучить в Соединенные Штаты…
Друзья советуют: пиши в Иммиграционный офис, сенатору, конгрессмену. Но я решил – будь что будет! – написать прямо президенту Клинтону. Да писать не от себя лично – кто я такой? – а от имени знаменитых русских, живущих в Америке.
Мой сосед по Нью-Джерси великий математик Израиль Моисеевич Гельфанд[113] ознакомился с сочиненным мной текстом и подписал его.
Эрнст Неизвестный, видимо, наученный горьким опытом участия в подобных ходатайствах, произнес сомнительную фразу:
– Мне вы говорите, что Гельфанд подписал, а ему – что подписал я, так что ли?
Немного рассерженный, я привез Эрнсту Иосифовичу подписанное Гельфандом письмо…
Осталось получить подпись Аксенова.
Звоню ему в Вашингтон, объясняю ситуацию с дочкой. Он мгновенно соглашается письмо подписать, я – ему:
– Тогда давайте я вам текст прочту прямо сейчас, по телефону!
– Я что, не знаю, что ты умеешь писать? Ставь за меня закорючку – и дело с концом!
Недели через две мне позвонили из Минюста США, которому тогда подчинялся иммиграционный сервис, а месяца через три (американская бюрократия, как любая другая, торопиться не любит) Ира была дома…
Но точку на этом я не ставлю. Несколько лет спустя на концерт Ирины в Вашингтоне, в Филипс-галери, я пригласил Василия Павловича Аксенова. Пригласил больше из вежливости, без всякой надежды на отклик, а он взял и пришел! Да еще зашел (или я его затащил?) после концерта за кулисы, поблагодарил Иру за игру, сделал «музыкальные» комплименты.