Василина для шейха - стр. 30

– Он был славный, добрым мальчиком и мухи не обидел. Спасал котят, принося их домой, кормил бездомных собак и никому слово злое не говорил.

– Я не забыла Демида, – теперь уже я подключаюсь к диалогу.

Милена достала из коробки бусы, вспоминая о том, чего я не знала:

– Я спросила как-то у него.. для кого он плетет браслет, хотя я знала, что для тебя. Он сидя за столом, как совсем уже взрослый сынок, поднял на меня свои серо-карие глаза и ответил, он серьезным голосом тогда дал знать: "Мама, для Василины стараюсь". Я стала выяснять зачем? Мне интересно, хотелось понимать сына, а он мне прямо так и сказал: "Чтоб дружила только со мной!"

Я уже не могла сдерживать слезы, мне по сей день больно вспоминать случившееся. Горько признавать, что Демида нет рядом и навряд ли мы его когда-то увидим. Прошло десять лет с того времени, а душа страдает до сих пор, словно все произошло вчера. Тетя Милена каждый день ждет и от безысходности хоронит, неоднократно повторяя, что у отца Демида – Башара не дрогнет рука убить собственного сына.

– Ваша детская любовь могла бы перерасти во взрослые и сильные чувства, – перебирая бусы в руке, смотрит на меня, трогая мои пряди волос свободной рукой, – Я знаю, что говорю.

Я кивала, потому что согласна с ней. Демид моя первая, детская любовь! И я не смею себе забывать про него. И так же не позволяю Милене прекратить душераздирающие разговоры о нем. Она мама, ее сердце можно понять, поэтому стояла и выслушивала все что накопилось у неё на душе.

– Возьми, – Милена надела на руку мне браслет, – это второй подарок от моего сына, – сказала грустно.

– Спасибо. И все же вам не нужно так говорить об отце Демида. Это каким животным нужно быть, чтоб убить родного ребенка? Нет, я в это не верю и вам запрещаю так думать! – утешающе глажу тетю Милену по спине.

– Какая же ты ещё совсем незнающая жизни. Добрая и светлая, девочка. Но жизнь, Василина очень жестокая и эту жестокость я до костей испытала на себе. Давай присядем, – приглашает на кровать, которая стоит у печи.

– Соглашусь, мне еще многое предстоит поведать, только убить своего ребенка это слишком, невозможно, – высказала я. Домыслы Милены о Башаре были похожи на безумие и не укладывались в моей голове.

– Я твоей матери один раз рассказала и пообещала себе, что забуду все как страшный сон, но сколько бы я не старалась, такой ужас забыть невозможно. А особенно если этот кошмар забрал моего мальчика.

Я сидела рядом с тетей Миленой и внимательно слушала о ее детстве, что она из детского дома и, что после него ей некуда было идти, и женщина подалась за подругами в эскорт.