Василика Даль: Возрождение - стр. 44

Выезжая из этого притона, я даже не оглянулась на людей, собравшихся у входа и смотрящих вдаль, они быстро забылись в моей голове. Вывернув на дорогу, мы словно попали в другой мир –чёрный лес с редкими машинами, едущими навстречу, это место приобретало больше мистики, и лишь усугубляли моральные стенания моей гнилой душонки.

– Aquilae nigrae это чёрный орел с латинского языка, – прошептала я, втягивая воздух сквозь сжатые зубы, – Когда мне было лет пятнадцать-шестнадцать, у меня были проблемы определённого характера, – на самом деле эти проблемы были всегда. Просто именно в тот момент я стала давать отвор. – Меня бесило то, что из меня растили. Я ненавидела все эти тренировки, зубрёжки. Все эти «ты должна»! Я ненавидела магию и абсолютно всё, что было с ней связано. Не могла это слушать, терпеть и находиться рядом. И мои родители не нашли ничего умного, как отправить меня в лагерь для «особенных» детей. – То было сложное время, потому что я буквально ненавидела себя и всех вокруг. Даже сейчас я понимаю, что тогда мама должна была прислушаться ко мне, а не поступать по-своему. Прислушайся она ко мне, возможно всё сложилось бы иначе. –У меня к тому времени не было друзей. Никаких. А разговаривала я с набивными грушами, которые лупасила по вечерам. Мило, правда? Я была одиночкой и одна вела войну против мира. – Я боролась с самой собой, слишком поздно поняв, что это не я враг, а система которой руководствуется мама. – А в лагере я подружилась с двумя парнями, которые стали для меня самыми близкими, самыми дорогими и родными людьми, что поразительно. – Я всегда плохо сходилась с людьми, а после их предательства, стало ещё хуже. Я сама себе не верю. – Они помогли мне полюбить то, от чего я отрекалась. Саймон и Зен Хадзис, – я заметила, как Алина удивлённо обернулась ко мне. Все так реагируют на их имена. – Парни греки с отцом политиком и мамой лингвистом, объезжающие весь мир. Они оба маги. – Говорить о них, это тоже самое, что резать ножом по живому сердцу. Я не просто так никогда не рассказывала о них Алине. –У нас были планы. Грандиозные планы. Мы хотели горы свернуть. И самое страшное, что я могла сделать, так это поверить им. Поверить в нас. – Доверие – это то, чему невозможно обучиться. – И чтобы увековечить нашу дружбу, я придумала этого чёрного орла, будто мы такие же независимые дети, которые были отвергнуты обществом. – По сути, лишь я одна была отвергнута. Мир любил их. Но не меня. – А это было нашим рисунком, только у нас троих. Я его сама придумала. – Тяжело вспоминать о том времени. Страшно погружаться в старые воспоминания. – Всё началось с Саймона. Он порвал все связи с семьей. Без понятия, что его по голове стукнуло, но он решил бороться, но с чем и против кого не объяснил. – Саймон не придумал ничего умного, как бороться вместе с Андре, став его союзником, это информация засекречена, но я знаю об этом от мамы. Его отец пусть и просто политик, не имеющий сил, но не дурак, он знает, кто есть, кто в нашем мире. Саймон перестал быть его сыном. – От него отец отказался. Зену было тяжело.