Васильцев PRO - стр. 19

  Говорю же: женщина – прелесть. Валькирия. Недостаток единственный, но главный – меры не знала. Ни в чем. Так что полный курс – до утра уснуть не мечтай. А утром – тем более.

  Мужчины после таких ласк должны умирать от любви и совершать разные героические глупости. Я же тупо спал.

  Первый раз уснул на парашютном складе, и наш курс два часа искал меня по всей территории. Обнаружил комвзвода. Тот еще до института долг Родине отдал. Опытный, значит.

  Он тряс меня за плечо и орал: "Вставай-сволочь-сколько-ты-будешь-пить-мою-кро-о-о-овь-!-!-!" Поднял и погнал к самолетам.

  Процесс парашютирования выглядел просто. Вначале все дрожали. Потом вскакивал выпускающий. Орал:

– Прыгай, чувак! – цеплял крюк и выкидывал все равно кого.

  Остальные летели следом.

  Из прочего пейзажа помню, что ремни парашюта как-то сошлись у меня внизу живота на манер кровельных ножниц. А потом искры из глаз и – почти сразу – вот она – земля родна.

  То, что ноги теперь лучше бы вместе, и хорошо бы согнуть в коленях, вспомнить я не успел. А жаль!

  Шарахнулся так, что язык чуть не выплюнул. Даже выругаться не смог, поскольку для этого легким требовался воздух.

– Ох…

– Охх…

– Охххуууу…, – выдавил я, забыв, чем там это надо продолжить.

  Тут примчал наш комвзвода. И опять за свое:

– Вставай, сволочь!

– Уйди, – говорю, – умирать стану.

  Видит – не шучу. Сжалился. Он, вообще, молодец. Парашют мой собрал и под живот мне же засунул. На случай ветра. Чтоб потом нас с парашютом по всему полю ловить не пришлось. Говорю же, опытный был комвзвода. Настоящий боец! Исключил момент виндсерфинга на свежей пашне.

  В часть двигались пешим строем. Никогда не думал, что можно хромать на две ноги одновременно.

  Второй сон – богатырский – сморил на матче. Бились в футбол с курсантами. Хотели блеснуть. Я стоял на воротах. Умудрился закемарить, не смыкая глаз. Впрочем, играл не хуже многих – когда мяч попадал в цель, то есть в меня – отбивал его непременно. Но голов нам все равно набили.

  Наш комвзвода – свой же парень – вынес порицание. Калечить не стал. Перевел в нападение.

  Тогда же я вник в смысл слова "глиссада". После того, как шарахнул по мячу. И именно на ней (глиссаде) оказался велосипед с женой нашего комполка. Тетку снесло с колес в ближайший лазарет. А муж ее положил на меня глаз. В том смысле, что назначил ВРИО Начбани. До сих пор не могу понять: из мести или в благодарность.

  На завтра была война. То есть учения. То есть мы полетели.

  На всех в кабине места не хватило. Меня в трюм отправили – в виде десанта. Наш борт пристроился в хвост ведущему, набрал семь тысяч. Лег на курс.