Ваше Сиятельство 10 - стр. 7
– Елецкий, не валяй дурака! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. У тебя с ней уже сложились тепленькие отношения? Или очень-очень тепленькие? Знаешь, как выдают тебя глаза, когда речь заходит о Глории? – княгиня с хитроватым и в то же время недобрым прищуром смотрела на меня. Этакий пронзительный, испытывающий взгляд. Мне даже вспомнилось: в одной из детективных историй подозреваемому светили в глаза синим туэрлиновым светильником, пытаясь узнать правду.
– Мне даже интересно было наблюдать за тобой, – продолжила Ольга. – Спрошу о ней и смотрю, как ты пытаешься замять разговор, а глазки твои сразу становятся беспокойными и виноватыми. Ты ведь прекрасно понимаешь, что герцогиня Ричмонд вовсе не миссис Барнс, отношения с которой меня не слишком волнуют. Может даже хорошо, что Элизабет есть с тобой. Глория это совсем другое. Она – злая волшебница из моего детства! Тогда я очень переживала за своего папу и за всю нашу семью, пока за нас не вступился сам император! А теперь оказывается, что эта злая волшебница может завладеть сердцем моего жениха. Или уже завладела? Ты понимаешь, что для меня это значит?
– Очень понимаю. Оль, – я взял ее руку, сразу пуская «Капли Дождя» – насылая на княгиню покой и налаживая ментальный контакт. Ковалевская не сопротивлялась, и это было добрым знаком: она не встала в капризную позу, как иногда это бывало, а была готова к пониманию. – Пожалуйста, взгляни на все сказанное по-другому. Ведь ты сейчас сама сказала, что Глория для тебя злая волшебница из твоего детства. Но ты давно повзрослела и теперь прекрасно понимаешь, те детские сказки – не важно добрые или злые – детские страхи и фантазии – все это давно осталось в прошлом. Настоящая жизнь – она другая, не такая, как раньше казалась. И люди в ней другие. Я тебе рассказывал о другой Глории, у которой тоже есть правда, своя правда. И ты это поняла, просто не желаешь принять. Ты упорно держишься за то понимание, оставшееся с детства, будто она – заклятый враг или вовсе злая волшебница, которая только и думает, как всех погубить. Заметь, цесаревич, у которого отношения с Глорией в прошлом были намного острее чем твои, готов принять примирение с ней и даже очень рад такому повороту. И твой отец счел это полезным для всех нас, для нашей империи. И Денис Филофеевич, и Борис Егорович лучше тебя помнят и знают то время, потому как ты тогда была совсем девчонкой. А значит их выводы более верные. Просто перестань видеть в Глории заклятого врага на все времена! – призвал я, продолжая мягко сживать руку моей возлюбленной.