Ваше благородие, бомж - стр. 46
Еще капитаном, получив в ведение роту, бурно взялся за искоренение дедовщины. По молодости верил, что дедовщина – такой же бред, как пресловутые российские очереди. Побочный результат любого недомыслия. Есть товар и есть желание быстро продать и купить, тем не менее, все семьдесят лет советский народ парился в очередях. То же самое с дедовщиной. Коллектив, даже самый малый, не способен жить без законов. Нет власти в стране, контроль переходит к криминалу, нет законов в армии, законодательный суррогат придумывают сами солдатики. Возникает иерархия чинов среди рядовых – от салаг и шнурков до дедов. Главная причина – тоска и скука, размазанные на все восемнадцать часов бодрствования, бессмысленная шагистика, ежедневная шлифовка латунных пряжек и пуговиц, подшивание подворотничков. В самом деле, латунь – металл хреновый, окисляется в считанные часы, а солдатские шеи, вот беда-то! – тоже отчего-то быстро засаливаются. Ежевечерний душ – роскошь, еженедельная баня – барство! А заменить дурную латунь на что-то более практичное – дело м вовсе невозможное. Куда проще шпынять молодых в хвост и гриву, заставляя тратить бездну времени на ваксу с кирзой, на возню с нитками и иголками, на выстаивание очередей за вечно занятым утюгом и прочую чушь. И если бы дело было только в пряжках с подворотничками! На измышление дурных дел советская армия всегда была впереди планеты всей. И нечего удивляться жутким потерям в Чечне. Полгода учебки не делают солдата солдатом, а уж когда на протяжении этого полугода новобранцы ничего не видят, кроме асфальтового плаца, стриженных тополей и бессчетных построений, о каких боевых навыках может идти речь!
Впрочем, прыткий капитан сумел таки заразить идеями своего непосредственного начальника, с разрешения последнего взялся менять порядки во всем батальоне, налег на физическую и специальную подготовку, самовольно расширил занятия по тактике. Не переставая изумляться убогости солдатского городка, рьяно принялся за полномасштабное строительство. Все было вполне решаемо, и не нужно было клянчить средства у казны. Из металла, валявшегося повсюду, солдатики сами принялись изготавливать спортивные снаряды, попутно осваивали специальности слесарей и сварщиков. Нашлись среди молодежи свои камнетесы, с помощью которых вместо провонявшего гальюна на три десятка мест (это на полтысячи-то гавриков!) в один месяц соорудили пару вполне приличных туалетов. Чуть позже построили душевые. Проекты делали опять же сами рядовые, среди которых отыскались вполне грамотные студенты-архитекторы. Обычно таковых использовали для раскраски щитов с наглядной агитацией, капитан нашел им более рациональное применение, превратив в инженеров и бригадиров. Он не заводил фискальных дел, не заставлял взводных следить за сержантами и старослужащими. По его мнению, излечить армию могло лишь ее исконное занятие, а именно тяжелый армейский труд, ничего общего не имеющий со всеобщей российской показухой. Армия – не стая и не стадо. Солдатики просто обязаны качать мускулы и становиться спортсменами, должны уметь оказывать первую помощь, мастерить, плотничать, рыть окопы и слесарничать. Не хватает горючки с патронами? Черт с ними! Кто мешает проводить ежедневные учения с минимумом стрельбы? Если разобраться, лишняя пальба – чаще всего от страха, от собственной неумелости. Настоящий профессионал стреляет редко, пытаясь маневрировать и выжидать, скрытно совершать броски. Большой поклонник айкидо, капитан создал в батальоне несколько спортивных секций, записав в них практически весь рядовой состав. Сам с удовольствием выходил на татам, с азартом тренировал стриженных салажат.