…Ваш маньяк, Томас Квик - стр. 62
Исключительно дорогостоящее расследование и полное отсутствие результатов неизбежно приводили к выводу, что рассказ Квика не соответствует истине.
Отсутствие находок после осушения озера требовало объяснений от Томаса Квика. Тут он снова изменил свой рассказ, заявив, что спрятал тело Терезы в карьере, где добывают гравий.
Пока норвежцы обыскивали каждый квадратный метр леса, Квика раз за разом допрашивал Сеппо Пенттинен. И поиски в лесу Эрьескуген продолжались до тех пор, пока эксперты – наконец-то! – не наткнулись на остатки костра, где обнаружили обгоревшие фрагменты костей.
Одним из исследователей находок из леса Эрьескуген был норвежский профессор Пер Хольк. Вскоре после начала исследования он пришел к выводу, что некоторые обломки костей, вероятно, принадлежат человеку в возрасте от пяти до пятнадцати лет.
Кто мог возразить против заключения профессора кафедры анатомии университета из Осло, гласившего, что останки ребенка найдены как раз в том месте, где Квик, как он утверждает, сжег тело девятилетней девочки? И все же…
История показалась мне слишком странной, чтобы я мог так запросто поверить в нее.
Я собирался проанализировать то дело, которое, по мнению прокурора, имело самую прочную доказательную базу, – убийство Терезы Йоханнесен, и теперь пытался подвести итоги, дабы понять, на каких позициях я оказался после проведенного анализа. Увиденное убедило меня, что Квик не убивал Терезу. Это беспокоило и к тому же доставляло массу неудобств. Мне становилось все сложнее общаться с разными сторонами в вопросе о виновности Квика.
Кроме того, я обнаружил нечто, о чем никто, кажется, не подозревал: тот Стюре Бергваль, с которым я познакомился в больнице Сэтера, не имел ничего общего с пациентом психушки, который под именем Томаса Квика бродил кругами по лесам и что-то бормотал о том, как он убивал, расчленял, осквернял и поедал свои жертвы. Я нашел и разумное объяснение этому несоответствию: Квика в больших количествах накачивали психотропными препаратами, отнесенными к разряду наркотических.
Дойдя до этого места в своих рассуждениях, я понял, что пора остановиться. Мои знания и догадки пока оставались на уровне гипотез. На многие вопросы еще предстояло найти ответы. В первую очередь я подумал об обожженных костях ребенка, найденных в Эрьескугене, – как раз в том месте, где Квик, по его словам, сжег тело Терезы.
Однако в Швецию я возвращался в больших сомнениях, понимая, что пополнил собой ряды скептиков.
По возвращении я позвонил Стюре Бергвалю. Тот с немалым любопытством отнесся к моей работе. Я рассказал о своих поездках во Фьель и в Эрьескуген и о встречах с норвежскими полицейскими.