…Ваш маньяк, Томас Квик - стр. 35
Губб Ян Стигссон освещал охоту за пироманом из Фалуна в 1975–1976 годах и написал по этому поводу бесчисленное множество статей. Когда я входил в его кабинет в «Дала-Демократен» ясным январским днем 2008 года, в голове у меня не было и мысли о Томасе Квике.
Губб Ян Стигссон сидел за своим заваленным бумагами столом, забросив на него ноги в деревянных башмаках и заложив руки за голову. Он не поднялся, чтобы поприветствовать меня, а лишь сухо кивнул на стул для посетителей по другую сторону стола. На стуле громоздились пожелтевшие кипы газет, пролежавшие там, казалось, не один год.
Я оглядел необрамленный пожелтевший диплом, висевший на одинокой скрепке над черной шевелюрой Стигссона.
«Большая премия Клуба публицистов 1995 года.
Награждается Губб Ян Стигссон за интенсивную и терпеливую работу в качестве репортера криминальной хроники в течение 20 лет».
Когда мы закончили с моим делом, касавшимся пиромана из Фалуна, Стигссон устремил на меня пристальный взгляд карих глаз.
– Мы должны вместе разоблачить врунов, которые распространяют всякую чушь о Томасе Квике, – предложил он на своем певучем диалекте. – Те, кто утверждают, что Квик лжет, просто не в курсе дела.
Его слова меня не удивили. Стигссон был самым начитанным энциклопедистом журналистского сообщества и по-прежнему придерживался своей линии в распре по поводу Квика спустя десять лет после ее начала.
К тому же я не впервые выслушивал аргументы Стигссона – он не один год пытался убедить меня проанализировать дело Квика, который, по его мнению, был виновен во всех тех восьми убийствах, за которые его осудили. На это я возражал, что невелик журналистский подвиг – подтвердить, что приговор суда справедлив. То, что несколько критиков настаивали на невиновности Квика, ничего, по сути, не меняло.
По случайному стечению обстоятельств всего неделей ранее я обсуждал это дело с главным антагонистом Стигссона, Лейфом Г. В. Перссоном.
– Томас Квик – всего лишь склонный к патетике педофил, – сказал мне Перссон. – Осудив этого беднягу, полицейские, прокуроры и психотерапевты оставили на свободе истинных убийц. Очень грустная ситуация. Строго говоря, величайший правовой скандал в истории нашей страны. Помни о том, что нет никаких доказательств виновности Томаса Квика, помимо его признаний.
– Но ты ведь не можешь отрицать, что Квик рассказал множество подробностей о погибших, месте убийства и травмах, нанесенных жертвам? – возразил я. – Как ему это удалось?
Перссон почесал бороду и проворчал со своей неподражаемой интонацией:
– Все это полнейшая чушь, нелепые криминологические байки, распространяемые придворными репортерами Квика, следователями и прокурорами. В первых допросах по каждому делу Квик ничего толком не знает.