Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни - стр. 34
Сколько ей на самом деле?
Я опустила взгляд на обтянутый платьем живот. Надо срочно ее осмотреть! Почему-то мне кажется, что здесь все не так просто.
Визуально живот недель на тридцать, но в анамнезе семь родов, мышцы перерастянуты, значит, реальный срок может оказаться меньше.
– Я позову нейта Ойзенберга, – пролепетал молоденький лекарь.
– Стойте! – я вскинула руку. Мне совсем не улыбалось встречаться с коновалом. – Вы ведь меня уже знаете, да? Я нейра Эллен. Нейт Лейн разрешил мне проходить практику.
– Но я не могу… – залепетал тот, однако неразборчивое блеянье прервал новый мучительный стон.
– Помогите моей жене, сделайте что-нибудь! – взмолился муж, хватая меня за руки. – Я не могу смотреть на то, как она мучается!
Я хотела активировать магическое зрение и быстро провести диагностику, но женщина с неожиданной силой оттолкнула мои руки и отшатнулась, как от чумной.
– Не трогайте! Не трогайте меня, боли-ит… – Диди заохала и привалилась к стене. – …Последних четверых своих сорванцов рожала почти без боли, а здесь… ох-охо!.. Ненавижу тебя, Оллен! В следующий раз сам рожать будешь!
– Конечно-конечно, любимая. Все будет, как ты захочешь, – заворковал Оллен, пытаясь погладить жену по голове, но та отпихнула и его.
– Дорогая, послушайте, – терпеливо начала я и шагнула вперед, – сейчас нам надо покинуть коридор и произвести осмотр. Сколько, говорите, живот болит? Можете рассказать, что это за боль?
Диди раздраженно махнула рукой и схватилась за поясницу.
– Да боль как боль… Только не совсем такая, как в прошлые разы.
– Кровотечений не было?
– То было, то не было…
Отличный ответ, но на большее, учитывая состояние пациентки, я бы не рассчитывала. Какое-то время мы с перепуганным Олленом пытались уговорить Диди сдаться на милость медицины, и потом она все-таки смирилась. Пошла за нами с явной неохотой, сверкая покрасневшими глазами из-под растрепанной челки.
Мне категорически не нравилось то, что рожали, а потом и находились с младенцами все в одном большом зале. Получался какой-то проходной двор и рассадник инфекции, но выбора не было. Оставив немолодого папашу снаружи на попечении какого-то практиканта, я провела Диди в зал и попросила лечь на свободную койку.
В тот момент, когда женщина, кряхтя, исполнила мое указание, двери распахнулись. Внутрь с хозяйским видом пожаловал Ойзенберг. Глаза его полыхнули от злости, когда он увидел меня, стоящую в ногах роженицы.
Показалось, что в этот момент звуки исчезли, будто кто-то свыше нажал на кнопку, а все взгляды уставились на нас. Напряжение между нами было почти осязаемым – вот-вот закоротит.