Варяжская сага. Пряди Ансгара - стр. 61
Ансгар сидел к тиуну спиной и не мог его как следует рассмотреть, но что-то в Черноусе ему сразу не понравилось. Это был мужчина средних лет с по-настоящему черными волосами и бородой, ухоженными так тщательно, как этого не делал ни один знакомый Ансгару человек, будь то простой воин или ярл и даже конунг. Лицом он был довольно красив, но эта красота казалась Ансгару неприятной, потому что тиун не походил ни на словена, ни на финна, ни на нордмана. На булгара он тоже не был похож, и, к какому племени принадлежал Черноус, Ансгар понять не мог. Был тиун высок и крепок телом, так что мог бы даже сойти за воина, если бы не ужимки, которые сразу выдавали в нем человека, привыкшего прислуживать и угождать. Каждый раз, когда его подзывал Братята или ему самому нужно было что-то спросить, Черноус подходил к своему господину с таким подхалимским выражением лица, что, глядя на него, Ансгару становилось тошно. Бархатистый с легкой хрипотцой голос тиуна становился совсем мягким, когда он говорил с Братятой. Но зато как он менялся, когда Черноус распоряжался другой челядью! Тут его голос сразу становился твердым и повелительным, не терпящим возражений. Ансгар еще не говорил с ним, но уже решил, что словам Черноуса нельзя доверять.
Когда кубки были наполнены дорогим ставленым медом, Братята громогласно провозгласил:
– Слава Ансгару, великому мужу, которому обязан я жизнью своей! Слава!
Дружина подхватила, и грянуло дружное: «Слава!» Ансгар опрокинул мед в себя – давно он не пил ничего подобного, дивный оказался напиток. Довольно крякнув, он вытер усы.
– Славный мед! – сказал Ансгар, причмокнув.
– А то! – улыбнулся Братята. – Еще мой отец ставил! Для тебя велел я открыть бочку.
– Благодарю тебя, ярл! – Ансгар приложил руку к сердцу и склонил голову. Подобной чести ему еще никто не оказывал.
– Но такой мед нельзя пить впустую! – продолжил Братята. – Его надо пить, слушая песни и сказания о великих делах! Ты, друг мой, ешь, пей, не стесняйся! А между делом расскажи-ка ты нам о походе на Киев. Я с дружиной в то время, сам знаешь, здесь остался. О том, что случилось, знаю только с чужих слов. И в тех словах не раз звучало твое имя. Говорят, ты славно бился и в поле, и на стенах! А еще сказывали, ты раскрыл измену и добыл для князя казну Осколда. Вот и подумал я, кабы не от других, а от тебя самого услышать о твоих славных делах!
Ансгар, немного смутившись, ответил:
– Я плохой сказитель, красно говорить не научен.
– Да и не надо красно! Говори, как умеешь!
Делать было нечего, и Ансгар начал рассказывать. Поначалу говорил он путано, с трудом подбирая слова, но чем дальше, тем больше входил в раж и скоро заметил, что все сидевшие за столом, раскрыв рты, слушали о том, как он бился с воеводой полян Ратиславом, как вместе с князем Вольгой объявил маленького Ингвара сыном прежнего владыки Киева Дира, как искал с друзьями золото, как бился вместе с ними против мятежников, осадивших город. Ансгар старался говорить просто, без похвальбы, больше рассказывая о своих друзьях, особенно о тех, что сложили свои головы. Когда он закончил, Братята выдохнул с потаенной грустью и сказал: