Варяжская правда: Варяг. Место для битвы. Князь - стр. 83
Вообще мир, в котором жил Рёрех, а теперь, естественно, и Духарев, был густо населен всевозможными невозможными существами. К большинству из них варяг относился примерно так же, как домашняя хозяйка – к тараканам. То есть: гонять надо, но все равно обратно придут.
Серега до попадания сюда относился ко всякой мистике с обычным скептицизмом здорового неглупого мужика. Но кое-какие события, в частности тварюга, с которой он схватился в Дажьбогову ночь, существенно повлияли на его мировоззрение. К силам же, о каких толковал варяг, Серега относился практично. Примерно как к своей оставшейся в Питере потрепанной «восьмерке»: капризна, прожорлива, склонна ломаться и портить воздух, но ведь ездит же!
Короче говоря, русалки с лешими стояли в самом конце списка опасностей, угрожавших человеку в этом славном мире.
Духарев не спрашивал, как варяг потерял ногу. Он полагал, что вспоминать об этом тому не очень-то приятно. Еще Серега обратил внимание на то, что подошва уцелевшей ноги варяга покрыта сплошными рубцами. И как-то, в простоте душевной, поинтересовался, откуда они взялись. И варяг, тоже попросту, объяснил, откуда берутся такие рубцы.
Рёрех и его (!) дружина как-то взяли на щит один городок. Не здесь, далеко на Дунае. Штурм обошелся дорого, поскольку городок был крепкий. Но взяли. И добыча того стоила. Правда, десятую долю пришлось отдать киевскому князю. Тому, которого Олегом звали. Но это справедливо. Олег был сильный князь, мог и все забрать, а взял только десятую долю, а у тех, кто к нему в дружину пошел бы, вообще ничего, сказал, не возьмет. Но никто не перешел.
А когда возвращались, уже здесь, на Двине, налетел на них плесковский воевода. Тот, что нынешней киевской княжне Ольге был ближний родич, а у Олега-князя в большом почете был, и потому закон для воеводы не писан. Услыхал он, видно, что Рёрех с ватажкой большую добычу домой везут, и решил поживиться.
Рёреховских побили. Их было меньше, да каждый второй ранен, а у плесковского воеводы в дружине – три руки нурманов. Нурманы же биться всегда горазды, а когда золотом пахнет – в особенности. Без нурманов воевода напасть бы не рискнул. Рёрехова дружина – матерая. Все в железных бронях, ромейских, в бою взятых, щиты крепкие, мечи да секиры – лучшего железа. Из пятнадцати нурманов только шесть уцелели. А плесковских – половина. А Рёреховы, кто остались, – все полегли. Зато он сам и с ним еще четверо сумели уйти на большой лодье. Вместе с добычей. Ушли-то они ушли – по ночному времени. Да понимали – не надолго. В три пары рук – двое из-за ран грести не могли – от погони лодью не уведешь. Рёрех решил так: добычу спрятать, чтоб врагу не досталась, а дружинникам разойтись на четыре стороны. Сам же он остался в лодье, повел ее под парусом вниз по Двине, потянув за собой погоню.