Варварские строки - стр. 21
– Хочешь? – предложил писатель напиток.
– Хочу.
Он налил ей из кувшина стакан апельсинового сока. Сок был прохладный и вкусный.
Вепрь, старый и заслуженный пёс, нехотя вылезал из своей будки на солнцепёк. Был он сейчас тихий и почти не лаял. Все понимали, что он доживает свои последние годы и заслуживает право на отдых.
– Читала твоё новое, – сказала жена. – Очень впечатляет.
– Серьёзно?
– Ты проявил в них свою истинную сущность.
– Какую?
– Порнократа.
– Ха! – хохотнул Александр Львович.
– У тебя и раньше то ляжка, то титька на каждой странице сверкали, но здесь ты превзошёл себя. Отборнейшая порнография!
– Ты говоришь это, – поморщился Александр Львович, – как бы осуждая?
– Да нет, что ты!
– Какие-то праведные инстинкты в тебе проснулись. Я с тобой не согласен насчёт порнографии, но даже если это так, то что из этого?
Елена смотрела на него прищурившись.
– Что из этого, что? – продолжал Александр Львович. – Вот ты говоришь "порнография" и словно земля после твоих слов должна разверзнуться. А я рухнуть в этот проём. Ну и что, что порнография? Если она нужна для передачи замысла, для создания верного образа – она необходима. А всё это моральное блеяние уже не актуально.
– Но, видишь ли, существуют определённые каноны, которые, хочешь ты того или не хочешь, приходится признавать.
– Спорное утверждение. Но, допустим, это так.
– Так вот, эти каноны заставляют занимать определённые жизненные позиции. Позиция порнографического писателя, к которой ты явно стремишься и к которой, как я сейчас понимаю, стремился всю жизнь, это позиция писателя-маргинала.
– Замечательно! Писатель-маргинал – это голубая мечта моего детства.
– Может быть. Но вот в чём дело… Этой позиции надо соответствовать социально. Вот если бы ты был нищим и обозлённым неудачником, который сидит где-нибудь за Уральским хребтом, никем не признанный и без всяких шансов пробиться – вот тогда бы твоя порнография смотрелась более-менее естественно.
– Потому что на неё было бы всем насрать, да?
– А сейчас ты – заслуженный и уважаемый литератор. Член союза писателей, лауреат всевозможных премий. Ты преподаёшь, у тебя круг общения соответствующий. Твои порнографические потуги будут выглядеть весьма странно.
– Ах, ну да, ну да! Как я людям в глаза посмотрю!? Как мои ребята это воспримут!?… Да они ещё похлеще пишут!
– Они так пишут, потому что бестолочи и не знают, что их никто печатать не станет. А ты в твоём возрасте уже должен задумываться о своём положении в обществе.
– Ну вот, сказанула! Так что же, по-твоему, самое главное для писателя – это карьера, а не свобода мыслей и эмоций? То есть до тридцати ещё можно радикализм проявлять, до сорока уже постыдливей пиши, до пятидесяти ещё туже гайки закручивай, ну а после пятидесяти – так вообще порожняк какой-нибудь гони. Лишь бы высоконравственный был.