Варвара. Трость и плащ Асмодея - стр. 26

Но адский конь только раззадорился. По пустыне прокатилось громогласное ржание, потоки воздуха стали мощней, а меня начало сдвигать в сторону крупа.

Я завопила, не помня себя от гнева и ужаса:

– Сдувает! Что ты делаешь! Я свалюсь!

Меня все сносило на круп. Когда оказалась у самого хвоста, подпрыгивая, как кукла на веревочках, грива коня вытянулась. Показалось, туловище его тоже растянулось, словно он пытается достичь скорости света и его расщепляет в процессе.

– Стой! – кричала я. – Стой, адская тварь! Ты меня угробишь! Пожалуйста, остановись!

Но конь все мчался, высоко подкидывая. Когда опустила взгляд, увидела что-то смазанное и ржавое под брюхом у коня. Время от времени мелькает темное. Чрез секунду с ужасом осознала, это копыта. Они мелькают с такой скоростью, что человеческий глаз не может углядеть.

В какой-то момент конь даже дрыгнулся прямо на скаку. Его зад покинуло и меня вместе с ним. Когда приготовилась к рухнуть в пыль и покатиться, глотая песок и ломая кости, обнаружила, что сползать перестала, будто прилипла на самом краю.

Жесть какая.

С благоговейный ужасом я наблюдала, как мир размазался, туловище коня растянулось на километр, хотя одновременно кажется, что голова прямо передо мной. Лишь грива в пальцах с побелевшими костяшками напоминает, что я верхом, а не где-то в черной дыре.

Показалось, прошло миллион лет, прежде чем скорость замедлилась. Тело коня постепенно приобрело нормальную длину, а меня переместило на середину. Словно никуда не сдвигалась, а вытягивание зверя лишь визуальный эффект.

Через некоторое время ржавые полосы по бокам вновь превратились в пустыню, послышался стук копыт, который прежде тонул в реве ветра. Еще спустя несколько минут конь пошел рысью.

Да неужели. Он решил сжалиться и скакать медленнее?

Меня подкидывало, неприятно ударяя задом о спину зверя. Пыталась, приноровиться к ритму, но то ли зверь его постоянно меняет, то ли я никудышный жокей, что скорее всего.

Наконец, он пошел шагом, я с облегчением выдохнула. Пятую точку набила, теперь она болит, будто неделю в шпагате сидела.

– Ты безжалостный и злой, – проговорила я, переводя дух, и согнулась над шеей коня, не в силах больше держаться прямо. – Ты мог меня убить. Понимаешь? Думаю, тебе сказать можно, раз вызвался помочь. Я живая. Живая, слышишь? Мне есть, что терять.

Конь зафыркал и кивнул, косясь левым глазом, будто и так все знает, но потакать какой-то ведьме ниже его достоинства.

Какая неженка-мороженка.

Я отплевалась от песка и попыталась выдуть его из носа, но туда набилась, наверное, целая Сахара. Пришлось оставить попытки и смириться с зудом.