Варвара Смородина против зомби - стр. 16

Как бы там ни было, посуду перемыли и расставили на полки. Я даже вызвалась подмести пол, но бабушка отослала меня, сказав, что вечером полы не метут, и вообще, день был тяжелый, я наверняка хочу лечь в постель. Спать мне не хотелось, но в голову, как на грех, не приходил ни один предлог, чтобы задержаться до возвращения дедушки. Поэтому я, со вздохом, ушла в общую со Златой спальню.

Сестра, к моему удивлению, уже спала, хотя часы едва показывали десять вечера. От нечего делать я вошла на Златину страницу, написала ей пару едких комментариев к фото, приправив их заключительным: «Сестра у тебя как раз ничего, а вот сама ты овца овцой», и, довольная содеянным, юркнула под одеяло. Завтра моя ядовитая реплика обрастет сотней комментариев, погребая первоисточник, а у Златы не останется времени злиться на меня. К тому же в соцсети Ирка Самсонова давно предложила мне дружбу, и я с удовольствием вступила в клуб «Мы ненавидим Злату Смородину». Таких, к удивлению, было немало. Оказывается, сестрица успела достать не только меня. Вступившие в клуб строили козни, желая досадить Злате, высказывались на ее счет, пару раз даже пожалели меня, но Ирка заявила, что впервые согласна со Златой, и я действительно похожа на лупоглазую лягушку, тем самым перейдя в стан моих врагов. Я подумала, что разберусь с ней по возвращении в город.

Мои руки до сих пор слабо пахли собачьей шерстью. Я поднесла их к носу и вдохнула. Конечно, дворовая псина – не кокер-спаниель, но меня бы и такой друг устроил.

Спать не хотелось. Я прокручивала в голове недавнее событие. Самой удивительной в этой истории была реакция деревенских: никто, кроме матери покойника, не был шокирован происшествием, хотя, по мне, явление среди бела дня мертвеца, утонувшего два года назад, – случай загадочный. Кажется, деревенские знали гораздо больше, чем показывали. Интересно, входил ли дед в число знающих?

На этой мысли я задремала и проснулась от приглушенных голосов, доносившихся с кухни под звяканье посуды. Одним из говоривших был дед – его бас я бы ни с чьим не перепутала, а второй голос показался мне лишь смутно знакомым. Убедившись, что сестра спит, я осторожно откинула одеяло и поставила ноги на теплый, прогретый за день пол. Дверь была приоткрыта. Крадучись, я пошла к кухне, опасаясь, что половицы заскрипят под моими босыми ногами.

– Говорю тебе, Анатолий Михайлович, – забубнил голос, – нечисто тут. Где это видано, чтобы покойники по деревне расхаживали, да еще давно потонувшие? Хочешь не хочешь, а надо в район докладывать.