Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови - стр. 106

У Родиона было такое чувство, будто он поднялся на легоньком самолетике высоко-высоко в небо, стремился к самому солнцу, вот наконец пронзил облака, взмыл над сияющим золотистым морем – и в этот момент вдруг отвалились крылья.

Удар… снова удар… Нет! Одним натиском не пробьешь защиту. А гот, сволочуга гнусная, кружит словно ворон, выжидает… Нужно срочно что-то придумать. Но сперва отбить вот это удар… Черт, что это?

Эрмольд ударил коварно – обвил клинок Радомира своим, дернул… Описав в воздухе кривую дугу, скрамасакс воткнулся в сугроб шагах в десяти. Родион метнулся туда же, и тут вдруг что-то просвистело над головой, а потом кто-то завыл, обиженно и злобно.

Выхватив из сугроба меч, Родион быстро обернулся – выл Эрмольд, вцепившись одной рукой в другую, а из ладони его торчала стрела.

– Гуннская раскосая тварь! – ругался он сквозь зубы, шипя от боли.

Другие готы ринулись было навстречу новому врагу, но тот – это оказался Миусс – выпустил в их сторону сразу несколько стрел. Тяжелые боевые стрелы с черными перьями воткнулись точно у ног готов, словно спрашивая – и что дальше? Было ясно, что следующие вонзятся в глаз или сердце.

– Поганый гунн!

– Ашир искал вас, – произнес узкоглазый. – Ждет у ворот. Позвать?

– Не надо, не надо, – выдернув из ладони наконечник, Эрмольд зашипел, зажимая рукой рану. – Сами к нему придем… А с вами мы еще встретимся.

– Можно и встретиться, – улыбнулся гунн. – У меня еще есть стрелы в запасе.

– Идем, ребята, – взбешенный Эрмольд махнул своим. – Наступит наше время, и гораздо быстрее, нежели кому-то кажется.

Гнусно ругаясь, готы убрались. Их возбужденные голоса постепенно отдалялись, пока не затихли у ворот.

– Как ты тут оказался, друг? – негромко спросил Тужир.

В ответ гунн невозмутимо пожал плечами:

– Пора мясо жарить.

Зима 450–451 года. Приднестровье

На протяжении всего пути, от Данапра до Данастра и дальше, готам так и не представилось возможности отомстить. Гунн Миусс пользовался покровительством самого херцога – может, благодаря своему искусству в обращении с луком, а может, потому что был настоящим гунном? Так или иначе, но трогать его Эрмольд побоялся. При всей своей любви к философии Варимберт был скор на расправу, в чем новички уже убедились наглядно. Заснувших на привале часовых по приказу вождя раздетыми распяли на крестах и оставили умирать от холода. Не желая заслужить ничего подобного, Эрмольд вел себя смирно. Ему хватало ума не нарываться и выжидать удобного случая для мести. Родион, в свою очередь, тоже не искал новых ссор. Теперь он точно знал, что надеяться на мистическим образом приходящие знания и опыт больше не стоит, отныне в его распоряжении только то, что знает и умеет он сам.