Варвар-пришелец - стр. 15

Но он хватает меня за накидку и пытается развернуть.

Я вырываюсь из его хватки и продолжаю идти вперед. До меня доносится женский крик, который тут же стихает. Я вздрагиваю.

Раахош поднимает меня и снова перекидывает через плечо.

– Нет! – кричу я, стуча кулаком по его плечу. – Я не хочу! Ты не можешь меня заставить!

Раахош колеблется, а затем, к моему удивлению, опускает на землю. Какое-то время пристально смотрит на меня, а затем протягивает руку и нежно проводит по моему подбородку. Я позволяю ему это сделать, так как он больше не пытается меня вернуть. Его прикосновение на удивление нежное. Он ласкает мою холодную щеку, а затем жестом указывает ждать здесь.

– Да пожалуйста. Главное, что я не собираюсь возвращаться.

Я с трудом сажусь в снег, перенося вес с больной ноги.

Раахош направляется к мертвому са-кохцку и группе охотников. Я смотрю, как он исчезает в темноте, и дрожу. Подожду пару минут, а потом двинусь дальше. Быть может, он собирается сказать остальным, что я передумала, и он проводит меня на корабль.

Быть может, Раахош не такой уж и придурок.

Закрываю глаза и провожу рукой по лицу. Здесь очень холодно, но я так устала, что могу упасть и уснуть прямо в снегу. Все плывет, как в тумане. Но должен же быть другой выход. Если бы я только могла мыслить ясно, я бы что-нибудь придумала.

Мысленно возвращаюсь к Джорджи и тому, как Вектал перерезал ей горло. Вспоминаю ликующее извивание существа, когда оно зарывалось в ее рану. Крик и обморок. Меня начинает потряхивать.

В поле зрения появляется фигура. Едва осознав, что это Раахош, я уже лежу спиной в снегу, поваленная его гигантской рукой.

– Что происходит? – шиплю я гневно.

Он прижимает меня коленом к земле, и я едва могу разглядеть светящуюся, извивающуюся змеей нить в его руке.

Затем он достает нож из-за пояса.

– Черт возьми, ублюдок! Нет! – я сопротивляюсь изо всех сил, но так слаба, а он огромен, что едва могу постоять за себя, когда он приставляет лезвие к моему горлу и осторожно делает надрез у ключицы.

– Нет! – протестую я, но он не слушает. Этот засранец, этот кретин насильно хочет впустить в меня паразита.

Он мне не друг. Нисколько. Он не оставляет мне выбора.

Я отбиваюсь от его рук, когда он склоняется надо мной.

– Я буду ненавидеть тебя вечно, если ты сделаешь это, – шиплю я, пытаясь оттолкнуть его.

Он пристально смотрит на меня, а затем протягивает руку. Я слышу тихое шипение, когда паразит касается моей кожи, и в следующие мгновение проскальзывает внутрь.

Я теряю сознание.

Пока я смотрю, как ее бессознательное тело вздрагивает, приспосабливаясь к кхуйи, пытаюсь убедить себя, что не имеет значения, будет ли она ненавидеть меня вечно. По крайней мере, она будет жить. Мои родители никогда не любили друг друга. До самой смерти мать проклинала отца. Их союз был несчастливым, но они все же были семьей.