Варлорд. Врата Тартара - стр. 55
На столе стояла открытая шкатулка, в которой я хранил оба трофейных перстня, а также присланную императором печатку. Она осталась в шкатулке, а вот перстень убитого мною и ради меня Сергея Готфрида лежал рядом. Просто металл. Этот же, аверьяновский, в моей руке по-прежнему источал силу стихийной энергии. И изображенный на печатке герб в виде серебряной стены на голубом фоне и длани с мечом также был наполнен внутренним свечением силы. Невольно ритм ударов изменился, когда я вспомнил многолетней давности уроки игры на одной струне.
2 – пауза – 2, 2–2, 9–7, 5–5, 5 – 5
Когда в кабинете раздался узнаваемый в обоих мирах мотив похоронного марша, Ира вопросительно на меня глянула. Ненавязчиво – внимания от нее я не чувствовал, а взгляд заметил только потому, что сам смотрел в ее сторону, задумчиво вглядываясь в пространство.
Аура, эфир, азур, или, в общем смысле – душа Готфрида была уничтожена, став материалом для создания слепка души на мне. Получается, что душа Аверьянова еще жива? Кого бы спросить? Причем так спросить, чтобы и правдивый ответ получить, а еще обойтись без неудобных ответных вопросов?
При малейшем намеке на то, что надо что-либо предпринять, мысли снова перескочили на посторонние размышления. Заставляющая шевелить мозгами информация банально скинулась, чтобы не превышать уровень порога восприятия – ночь я не спал, пытаясь разобраться со всем происходящим, так что сейчас голова просто гудела.
Мыслить о чем-то важном долго не получалось. Уводя от серьезных размышлений, в памяти возникла одна из лекций фон Колера, где он рассказывал о том, почему одаренные с самого детства воспитываются в столь плотной и сверхнасыщенной среде, будучи при этом максимально удалены от упрощающих жизнь имплантов и гаджетов. И о том, как работает принудительное торможение мозга, понижающее мощность в целях защиты от информационной перегрузки. Вот так, хмыкнул я, надо было перемещаться из одного мира в другой, чтобы узнать, как и зачем работает прокрастинация. Обычный предохранитель от перенапряжения.
Между тем я все продолжал выбивать ритм перстнем, клацая по столешнице. Но монотонный и тоскливый похоронный марш уже неосознанно сменил, а в полной тишине кабинета сейчас звучал знаменитый темно-фиолетовый дым над водой.
0 – 3–5, 0–3 – 6–5, 0–3 – 5–3 – 0
Утро уже наступило, и мне скоро пора отправляться в гимназию. Я сейчас сознательно позволил себе на несколько минут расслабиться, отпустив мысли в свободное плавание, ни на чем не концентрируясь. Почти ни на чем. И когда ленивые мысли по развилкам ассоциаций привели меня к неожиданному выводу, даже невольно вздрогнул.