Варлорд. Северное Сияние. Том второй - стр. 5
После возгласа Валеры дремлющий Бастиан фон Валленштайн открыл глаза и приветствовал меня жестом римского салюта. От белокурого голубоглазого арийца выглядело подобное несколько двусмысленно.
– Ave! – повторяя жест фон Валленштайна, вскинул приветственно руку и Леонид.
От раздавшихся громких голосов встрепенулся от дремы и Барятинский. Он развалился в дальнем углу грота на груде подушек и был накрыт простыней с влажными пятнами – видимо, недавно из парилки. Что-то в картине меня напрягло. Внимательней присмотревшись, я понял, что белая ткань ниже пояса Барятинского равномерно поднимается и опускается. К тому же я не сразу заметил выглядывающую из-под простыни нижнюю часть аппетитной женской фигурки.
Но совсем не это меня насторожило. Не понравилось в происходящем мне то, что полумрак грота для меня полумраком и оказался – я не мог менять спектры зрения и видеть в темноте. А что это значит? Правильно – каким-то образом во время массажа рабыни добавили мне в организм еще одну дозу нейтрализующей магическую энергию «слезы».
И вот это мне уже серьезно против шерсти.
– Артур, ты вовремя пришел, – воскликнул между тем Йохен. – Как раз тебя нам не хватало!
Одновременно с его возгласом приведшая меня сюда провожатая приблизилась, надела мне на голову недостающий образу лавровый венок и легко убежала к выходу из грота, ожидать меня там.
– В чем дело? – вместо приветствия поинтересовался я.
– Разреши наш спор! Валера и я считаем, что пользоваться бездушным искусственным телом для удовлетворения своих потребностей, – показал Йохен на поднимающуюся простынь Барятинского, – сродни самоудовлетворению, что общество осуждает. Леонид и Бастиан же говорят, что в этом нет ничего отличного от услуг созданных природой профессионалок. У нас равенство во мнениях, и твой голос решающий.
– Как это равенство? А Таро не спрашивали? – показал я на пепельноволосого Судзуки.
– Он будущий тридцать третий лорд Сацума, ему религия запрещает мнение по этому поводу озвучивать, – засмеялся Леонид.
Японец только покачал головой и отвернулся, явно показывая, как он относится к столь детским разговорам.
– А как же мнение… – показал я на Барятинского, который откинул голову назад, прикрыв глаза.
– Он сейчас немного предвзят ввиду некоторых обстоятельств, – сдержав зевок, ровным голосом пояснил фон Валленштайн.
– Огорчу, потому что спор не решу, – покачал я головой.
– Почему? – удивилось собравшееся общество.
– Потому что искусственная дама, столь похожая на настоящую, – это как безалкогольное пиво. А вот как я отношусь к безалкогольному пиву, я еще не определился.