Вариант номер один - стр. 7
"Ну, не людской стандарт красоты, чего уж там. Эх… Допустим, я не для семьи. Допустим, что это такая злая судьба, невесть кем вымышленный незыблемый порядок, который не сдвинуть, не изменить, хоть ты тресни. Я ведь и впрямь никого не знаю, кто ему не подчинился бы. Что из этого следует? Какие в этом плюсы? Ты не в рабстве у мужа. Зато, блин, батрачишь на отца и клан в целом. Почему так должно быть? Ладно, я не понимаю, почему я – добытчица. Но тогда где уважение? Я приношу энергию и деньги, а взамен получаю только унижения и побои, если вдруг не получилось добыть "эликсир бессмертия". К проституткам презрительное отношение и у людей, и у своих. Так должно быть? Нет. Мне это не нравится. А как мне стать уважаемой проституткой?" – Олино отражение в зеркале подбоченилось, задрало двойной подбородок, и она вдруг загоготала во весь голос.
– Ой, не могу! Уважаемая проститутка! А-ха-ха!
Смех всё нарастал, пока не закончился истерикой со слезами. Выплакавшись, Оля решила так: проститутка – это такое же ремесло, как и любое другое. А как можно стать уважаемым представителем какой-либо профессии? Исключительно благодаря мастерству и многолетнему добросовестному труду. Говорить о добросовестности не приходится, поскольку клиенты не догадываются о том, что именно она у них крадёт в обмен на секс. Но что касается качества, тут есть о чём подумать. И Оля не просто подумала, а взялась развивать профессиональные компетенции с помощью интернет-сексологов и лайф-коучей. Те ужимки соблазна, которые вызвали у Фёдора отвращение, и были результатом усиленной «работы над собой».
Фёдор же, чей статус жертвы вымогательства не успел развернуться в полную силу, задумчиво допил свой чай, расплатился с Игорьком и направился домой. Он любил ходить пешком. В десятитысячном городке даже отдалённые от исторического центра спальные районы находились в каких-нибудь тридцати минутах неспешной ходьбы. Тротуары были. Светофоров не было. Но поскольку все друг другу приходились соседями, родственниками или одноклассниками, практически никогда никто никого не сбивал на полустёршихся пешеходных переходах. А если и сбивал, то было это тёмной ночью на неосвещённой улице, и сам по себе случай выглядел таким безобразным, что тут же находились средства на фонари и «лежачих полицейских». Памятуя все эти факты местечковой жизни, Фёдор гулял без опаски и без особой оглядки на случайный мотоциклетный рёв. Он проходил свои пять километров на работу и с работы ежедневно, кроме субботы и воскресенья с тем хозяйским чувством вросшего в землю труженика, которому знакома каждая трещина на асфальте и каждый кусок отвалившейся с фасада штукатурки. Он фотографировал эти мелкие следствия чужой криворукости и посылал на сайт мэрии. Надо сказать, что красоты при этом Фёдор замечал не меньше, чем безобразия. Он с удовольствием наблюдал, как сменялись от сезона к сезону цветы на клумбах перед домом №11, как аккуратно пострижена трава не только в ограде, но и далеко за её пределами, до самого тротуара. Он любовался заботливо побеленными стволами акаций и клёнов, покрашенными заборчиками палисадников, удобными деревянными мостками возле колонки, отражением солнца на древней штукатурке и золочёных куполах. Если за заборами появлялись люди, он с ними здоровался, и они здоровались в ответ. Неважно, что они не были друзьями. Он ходит тут каждый день, и, значит, может пожелать доброго утра. А если вдруг выйдет она, тоненький ангелочек, он поздоровается с нескрываемой радостью.