Ванька IX - стр. 6

Через пару недель всем нам такие воскресные походы надоели хуже горькой редьки. Солдаты начали придумывать, как от этой самой церкви избавиться.

Начали с малого. Когда в очередной раз французские колонисты встали со скамей и с опущенными головами зашептали молитвы, задние ряды остались сидеть.

После окончания службы кюре подозвал к себе сержант-майора. О чем-то с ним пошептался. Тот только энергично тряс головой.

– Кюре вами недоволен, – передал мне сказанное ему служителем церкви сержант-майор. – Делает вам замечание.

Я у этого француза теперь выступал в роли переводчика. Не зная русского языка, он с солдатами, если надо было, через меня общался.

Замечания нам было мало. Мы хотели совсем отбояриться от посещения служб.

Сержант-майор был очень удивлен, что замечание кюре нас не расстроило. Чуть глаз у него даже начал подергиваться от наших весёлых лиц.

– Что-то ещё надо придумать, – переговаривались между собой не желающие ходить в церковь. – Одного сидения мало…

Придумали.

В следующее воскресенье, рассевшись на скамьях в церкви, русские солдаты дружно закурили. Кто и совсем не имел этой вредной привычки, тоже стали табачный дым под своды храма пускать.

Ранимая душа кюре такого святотатства не смогла вынести. Я даже подумал, что его удар хватит.

Французские колонисты заохали-заахали, насмерть перепуганный органист перестал свой инструмент мучить, глаза на русских хулиганов выпучил.

Нас тут же выгнали из церкви и наложили строгий вечный запрет на её посещение. Сержант-майор чуть со стыда не сгорел за наше поведение.

Так мы освободили себе для отдыха воскресный день. Надо сказать, очень своевременно. С каждым днём наша работа становилась всё труднее. Первое время было всё проще. Бери на лопату песка больше, кидай его дальше, пока он летит – отдыхай. Когда канал начал углубляться, земля пошла тяжелее, а вскоре дело дошло и до тачек. Приходилось их наполнять накопанным и вывозить на берег строящегося канала.

Тачки были тяжеленные, а кормили нас плохо. Можно сказать – впроголодь. Половина солдат уже уставшими к месту работы приходила – пошагай такие расстояния по песочку.

Все мы осунулись, похудели, были злы…

Наши жалобы на недостаточное питание никого не интересовали, одеяла нам выдали когда по ночам стало совсем холодно. Наверное, только из-за того, что люди в лагере стали болеть и рытьё канала пошло медленнее.

Вечерами, после работы, в бараках всё чаще и чаще солдаты стали заводить разговоры о том, что надо как-то отсюда правдами и неправдами выбираться.

– Бежать надо, – чаще других высказывалось такое предложение.