Ван Тхо – сын партизана. Воспоминания морского пехотинца США о вьетнамской войне - стр. 21

Он рычал, словно звереныш, угодивший в западню, и снова попытался укусить меня, на этот раз в ногу, но я вовремя подался в сторону, и его белоснежные зубы, словно клыки молодого, но чрезвычайно злобного волчонка, щелкнули в воздухе. Минуту он бился в жутких конвульсиях, а потом вдруг затих, как видно, смирившись со своей участью.

– Дай воды, много дай, – неожиданно сказал он по-английски с сильным акцентом.

– Ты знаешь английский? – сказал я, когда он жадно осушил мою походную фляжку.

– По-английски я не очень, а по-французски хорошо. Кто приходит нас обижать, тех язык мы знаем.

– Как тебя зовут?

– Ван Тхо.

– Где ты учился?

– Я и сейчас учусь!

– Не может быть! Откуда в этой глуши школа? Здесь одни джунгли и болота.

– Есть школа, есть, а больше я ничего не скажу. Теперь убивай меня!

– Зачем мне тебя убивать, это ты только что убил американского солдата.

– Это мой седьмой, а ты нет, ты ушел. Вот за это убивай, убивай!

Эти слова он произнес с таким холодным спокойствием, что я невольно содрогнулся. Неужели мне в самом деле предстоит исполнить приговор по законам военного времени?

Я знал, как происходят подобные вещи, поскольку неоднократно видел, как они происходили у моих боевых товарищей. Что-то щелкает в мозгу, и человек больше себя не контролирует, он просто убивает другого человека, как будто в другом человеке сосредоточилась вся причина его горестей и бед, и неважно, кто перед тобой, – ребенок, старик или женщина.

Теперь я боялся, что на меня вот-вот накатит такая же зверская волна! Умом я понимал, что никогда не убью ребенка, даже если он враг, встреченный на поле боя с оружием в руках, просто не смогу и все, но если вдруг накатит, ум не поможет, он трусливо закроет глаза и ничего не предотвратит.

Вот чего в тот момент я по-настоящему опасался. Это было сродни сумасшествию, и этого сумасшествия я боялся. Как не сойти с ума, когда кругом одно лишь безумие, – главный спутник любой настоящей войны, так и осталось для меня с тех пор неразрешимой загадкой.

Стрелял этот ершистый паренек метко, и винтовку держал так, словно познакомился с ней еще в колыбели. Кому-то погремушки и соска, а кому-то – снайперская винтовка. Каково?

Надо было что-то решать, время тянуть было нельзя, однако я все-таки не мог поверить, что этот щуплый пацаненок на самом деле убивал американских солдат и не далее, как несколько минут назад убил моего радиста. Скорее всего, это обыкновенная мальчишеская бравада. Здесь в зарослях наверняка скрывается еще кто-то, и этот кто-то, похоже, опытный взрослый боец.