Вампирские истории - стр. 3
Когда кошмар последствий потихоньку начинал развеиваться, было уже поздно. За первое столетие ядерной зимы, когда солнце не пропускало свои лучи через клубы непроглядного пепла, в отсутствии донорской крови многие деградировали почти до звериного состояния.
Когда же погода начала налаживаться, яркие лучи выжгли ещё добрую половину всех тех, кто пережил катастрофу, но позабыл, почему вампиры выходили прежде из своих могил исключительно по ночам. Населения планеты стало ещё меньше, и вторую сотню бессмысленных лет они коротали, как могли.
Кто-то наполнял бензином ещё рабочие генераторы и запускал книгопечатный завод, невесть для кого публикуя собственную философию и размышления. Кто-то выращивал виноград в попытках сохранить культуру предков, вот только за столетия вкус притупился так, что сладость, горечь и всё прочее уже было практически невозможно воспринимать и отличать друг от друга.
Это раньше, когда вокруг всё цвело и развивалось, при жизни окружавших их людей, вампирская «раса» могла роскошно жить среди разных групп общества. Теперь же не получалось даже пировать на трупе мира. Катастрофа по сути не оставила им даже тел, которыми можно было бы полакомиться. Редкие скелеты, прах испепелённых и чёрные силуэты-контуры на стенах, оставленные от безумных последствий применённого оружия.
Запахи слились воедино, количество маленьких радостей вокруг весьма поубавилось. Атрофировались многие чувства, угасли эмоции. Многие начали не выдерживать такого состояния, уходя из вечности и распрощавшись окончательно с бренным существованием. Вампиров становилось всё меньше и меньше. Одни собирались в общины, чаще всего по роду истока своей крови, иные предпочитали одиночество, третьи держались по одному или крайне скромными группами друзей, но изредка наведывались в гости к своим разным приятелям, проводя время вместе и пытаясь придумать своему существованию хоть какой-либо смысл.
– Ты здесь? О, как рада тебя видеть, – в конце зала из дверного проёма в коридор возникла женская фигура в облегающем тёмном платье и широкой шляпке с чёрной вуалью.
– Клодет? – сидящий за массивным древним столом бледный вампир, облысевший и измождённый, перевёл взор пепельно-серых глаз от оконных щелей лондонского Тауэра вдаль зала, некогда предназначенного для трапезы бифитеров – местной охраны.
Его сиреневые губы уже с трудом могли соприкасаться. Резцы давно удлинились, сменили форму и не отличались от клыков. Уродливая пасть жаждала свою группу крови, но не могла её заполучить отныне и вовеки больше никак. А самым страшным было то, что за минувшие столетия даже этот голод почти притупился. Вампиры забыли, каков он, вкус крови, испитие самой жизни. Они не ощущали услады так долго, что будто бы даже потребность в ней куда-то пропала. Тотальная апатия пронизывала всё их естество день ото дня, практически не оставляя в подвижном теле каких-либо желаний, чувств и эмоций.