Валюта любви. Отважное путешествие к счастью, уверенности и гармонии - стр. 23
– Что случилось, разве ты не рада?
Не могу ей передать, что сейчас испытываю, поэтому говорю: «Я не могу больше ходить на вечеринки». И жду ответа. Она смотрит на меня округлившимися глазами, не двигаясь. Жеральд слышит наш разговор и подходит к нам. «Что это, Жиль? У тебя проблемы с моими вечеринками?» Он разозлен. Мое лицо вспыхивает. «Я не чувствую себя комфортно…» – «О, тебя не устраивает? Хорошо. Нет вечеринок – нет собеседований!»
Он разводит руками и возвращается к своему столу. Включает музыку на полную громкость, зажигает сигарету и берется за телефон. «Мне жаль, Джилл», – говорит Пеппер. Я испытываю внутреннюю дрожь. Глубоко вздыхаю. Знаю, если мне не нравятся местные порядки, есть сотни других моделей, которые хотят занять мое место.
Позже в тот же день звоню в агентство из телефонной будки, чтобы отметиться, как делаю это каждый вечер. Пеппер отвечает и кажется расстроенной: «Эй, никаких назначений на завтра. И слушай, ты и Скарлетт возвращаетесь к работе только со мной. Жеральд больше не будет бронировать вас на мероприятия».
Его послание ясно.
– Хорошо, поговорим позже, – говорю я, чувствуя свое поражение. Она уже повесила трубку.
Я в папиной одежде пожарного, Дауни, Калифорния, 1965 год
Головастики
1960-е годы, Калифорния
Дауни, штат Калифорния, – мой родной город. Это всего в десяти милях к юго-востоку от центра Лос-Анджелеса, в окружении 5, 710, 605 и 91-й автострад. Дауни горячий, плоский и неподвижный.
Конкретно, я из Южного Дауни, который отличается от более красивого, безопасного и респектабельного Северного Дауни. Мой квартал находится вблизи местности Догпатч, получившей свое имя по названию банды. Недалеко находятся киностудия Paramount и город Комптон. Мой папа – пожарный в Уоттсе, пригороде Лос-Анджелеса, что находится в пятнадцати минутах езды.
В нашем районе бандитские разборки, сделки с наркотиками и домашние грабежи – обычные явления.
Помимо сомнительной местности и насилия за порогом моего дома, насилие было и внутри. Мои родители поженились, когда им было всего двадцать и двадцать один год, и у них сразу появилась моя сестра, а три года спустя и я. Они оба тянули за собой груз дурного, «токсичного» воспитания. Папин отец был жестоким алкоголиком, который избивал моего отца, а его мать была не слишком теплой и пушистой. Моя мама не выносила присутствия собственной матери, но любила своего отца. У моей бабушки был злой нрав, и она могла закатить гневную истерику. Мама всегда чувствовала, что ее мать больше любит младшего сына.
Хотя мой папа не проявляет такой жестокости с нами, как его отец, он пугает и может перейти от смеха к побоям в доли секунды. Никогда не знаю, когда это случится. Он может выйти из себя без всякого повода. Все мое детство ходила на цыпочках, чтобы избежать его гнева.