Валькирия в черном - стр. 34
– Мама, успокойся! Я сейчас принесу тебе твои таблетки. – Михаил Пархоменко как ошпаренный вылетел из гостиной.
Роза Петровна ощущала в душе тупую материнскую нежность к слабости и суетности младшего сына.
Ничего, ничего, ничего, кроме нежности и презрения…
Так мало мужского в нем, а туда же лезет, кобель…
Так мало мужского. Только страсти, только слабости. Нет, на него просто невозможно сердиться.
Глава 12
ЗАГАДКИ НАЧИНАЮТСЯ
Домой из киноархива Катя всегда возвращалась рано. Вот еще и шести нет, а она уже идет по родной Фрунзенской набережной. Напротив Нескучного сада – ее дом. Но она всегда зависает в квартале от него – в летнем кафе с полосатыми тентами и отличным видом на Москва-реку.
Вот и сейчас. Не так легко найти свободный столик, хотя и день будний, и час еще рабочий.
Катя выбрала столик поуютнее, расположилась, бросила сумку. Сквозь темные очки от солнца мир сер, долой их? Но солнце в этот пусть и вечерний час еще ярко.
Долго еще до заката.
Катя заказала яблочный фрэш и минералку. Расстегнула под столом застежки итальянских сандалий и, высвободив ступни, поставила их на теплый асфальт. С босыми-то ногами…
Итак, о чем начнем размышлять неспешно – о доме или о работе?
Ну, дома, скажем, все по-старому. Затененные от дневного жара жалюзи и шторами окна квартиры. Сумрак, пустота и одиночество. Подружка Анфиса Берг все уговаривает ее «организовать дома кондиционер». Но Катя не любит кондиционеров. Проще открыть балкон настежь и оставить так на ночь, чтобы ветерок с Москвы-реки освежал и бодрил.
Подружка Анфиса, рьяный фотограф, все это лето мотается по командировкам по Русскому Северу. От Валаама до Мурманска, а сейчас и еще хлеще – занесла ее судьба куда-то совсем на Север Крайний, на берега Ледовитого океана. Когда звонит, захлебывается от восторга и от кашля – тут вам и ледоколы, и вездеходы, и чайки-крачки, и чуть ли не белые медведи и мужественные мужики – суровые симпатяги метеорологи, нефтяники, газовики и какие-то еще «полярники». Готовит выставку фотографий, по телефону хвалится, что «пила чистый спирт – правда, всего один раз, уж очень мы все замерзли». Это в августе-то месяце замерзли, мама моя…
Выставку потом осенью сделают в крохотной галерейке на Гоголевском бульваре, забредут туда два с половиной тощих рафинированных критика, пара-тройка прикольных типов из светского междусобойчика и мы – Анфискины подружки. И станем охать и ахать, разглядывать фотки – какой он дикий и прекрасный Русский Север.
Я не стану заниматься этим делом. Никогда.
Вот с чего вдруг среди неспешных воспоминаний «про подружку Анфису и ее северные приключения» эта вот мысль? Ну к чему это? Зачем?