Валентин Фалин глазами жены и друзей - стр. 10
Позже выяснилось, что для него, оказывается, было открытием мое замужество. Он не смотрел, как это обычно принято в высоких учреждениях, мое досье.
Летом 1979 года дальнейшая жизнь с мужем не представлялась мне возможной, я подаю на развод. Фактически это может означать и одновременный уход из ЦК. Личная жизнь у сотрудников должна быть безукоризненной. Мама советует поговорить с начальником, чтобы выяснить служебные перспективы. Мне очень не хочется рассказывать о своих неудачах, но я готова последовать маминой рекомендации, если представится удобный момент. Он наступает быстро.
Наблюдательный Фалин замечает перемену в моем настроении. Деликатно, как это умеет делать только он, интересуется, что тому причиной. Поскольку разговор затягивается, приглашает к себе в кабинет. С того дня я постоянно чувствую его внимание и ненавязчивое стремление подбодрить меня. Холодность исчезла из наших отношений, и, хотя внешне все продолжалось как прежде, втайне друг от друга и в чем-то каждый от самого себя мы обнаруживали привязанность. Я уже с удовольствием бежала на работу, искренне грустила в его отсутствие. А когда после моего развода новые молодые люди хотели было попытать счастья, они не выдерживали сравнения с Фалиным, они были мне неинтересны.
В начале декабря 1979 года – неожиданное предложение: формируется большая делегация, не хотите ли поехать в командировку в Болгарию? Оно настолько застало меня врасплох, что я имела глупость спросить, в качестве кого. Много времени спустя Валентин сказал мне, что он едва удержался от ответа: например, в качестве моей жены. Пророческая мысль: следующая наша совместная поездка за границу, состоявшаяся, правда, через годы, была именно такой.
Мы с мамой очень волновались. За несколько дней мне сшили темно-синий костюм, так как купить это в магазине непросто. Недорогой материал, но сидит складно. Еще пара блузок – и вполне приличный вид. Значительно позже Валентин говорил мне, как клял себя за то, что не вдруг разглядел за элегантностью попытку скрыть бедность и не позаботился об обновлении моего гардероба.
Мама – мой настоящий друг, спасительный островок, к которому прибивало меня бурное течение жизни. Она учила меня выдержанности, мягкости, терпеливости. В двадцать четыре года требуется все или ничего – мама удерживала меня от скоропалительных решений. Мы никогда не расставались с ней надолго. Сейчас же, когда я пишу эти строки, мама далеко. Она осталась в Москве, а я, чтобы спасти здоровье, а может быть, и жизнь мужа, на которого в родной стране обрушились потоки лжи, вынуждена уехать за рубеж. И это не может примирить меня со случившимся.