Валашский дракон - стр. 46
Что вечный странник где-то запропал.
А пропадёшь – кручиниться кто будет
И днями напролёт пытать глазами даль?
Тоскуют, плачут лишь родные люди.
Казалось бы, к чему искать невест?
Ведь без жены легко, не давит груз забот!
Но о тебе самом, когда один как перст,
Кто позаботится? Хворь если нападёт,
Сиделкой станет кто? А если воевать
Отправившись, окажешься в плену?
Кто денег привезёт, чтоб выкуп дать?
Надежда вся на ближнюю родню и на жену.
А если близкой нет родни, супруги нет?
Вот для чего тебя ищу – ты мне нужна,
Чтоб вечерами видел я в окошке свет,
И чтобы дверь не запирала допоздна.
Хочу услышать: «Ах, такой-сякой!
Вестей не шлёшь и долго не видать.
По-твоему я что, с людской молвой
Должна теперь все вести получать?!»
Хочу услышать: «Только в прошлом годе
Я украшенья продала, на выкуп наскребая.
Позабыл? Ну а случись что снова на походе,
Мне продавать уж нечего. Была глупа я!
Тебя, бедового, себе на горе полюбила!»
Хочу упрёки едкие услышать оттого,
Что женский крик и есть любви мерило.
Жена бранится, но целует после – о-го-го!
Хочу, чтоб надо мной допросы учиняли:
«Куда поедешь? Скоро ли ко мне назад?
Как! Почему не скоро? Ты меня в печали
Одну оставишь? Дома ты пожить не рад?»
Я знаю, что ищу, но где найти – не знаю.
И остаётся мне глядеть по сторонам
И думать: «Незнакомка ты моя родная,
Небось, за поворотом, где-то там,
Стоишь и ждёшь меня, а я не поспешаю».
С таким настроением князь и возвращался домой в Румынию. Путь лежал через южную часть Молдавии, которая напрямую граничила с румынскими землями, и потому вокруг виделся почти родной пейзаж – холмистые равнины, покрытые лоскутным одеялом полей и пастбищ.
Кое-где по равнинам стелился белый дымок, означавший, что там ещё не закончили выжигать сухую прошлогоднюю траву, и эти дымы так же, как в Румынии, незаметно сливались с полупрозрачной дымкой тумана, заволакивавшего даль. Селения с белыми домиками, прятавшиеся за кронами фруктовых деревьев, мохнатые палки тополей, торчавшие вдоль дороги, да и сама дорога, переходившая с холма на холм, – всё напоминало о родине. Даже встречные крестьяне, когда Влад проезжал мимо них, кланялись ему так же, как его подданные, хотя для местных жителей он не являлся властью.
«Скорей бы граница», – думал венценосный путешественник, но из-за огромного обоза, который вырос вдвое по сравнению с тем, что было до похода, румынское войско продвигалось крайне медленно. Ускориться было никак нельзя, поэтому князь, которому уже не терпелось оказаться дома, часто отделялся от армии и с небольшой свитой ездил по окрестностям близ широкого торгового пути, по которому следовали остальные участники похода. Государь готов был ездить кругами, лишь бы куда-нибудь ехать – ехать, а не плестись!