Валашский дракон - стр. 3

Сейчас, прохаживаясь по палубе, молодой флорентиец досадовал, что не может воспользоваться своими языковыми познаниями, ведь люди на корабле говорили не по-венгерски, а на другом языке – валашском1. Только Урсу Богат мог говорить по-венгерски, но сейчас выглядел занятым, не имеющим времени для болтовни. Он лишь спросил молодого пассажира:

– Господин, тебе по ногам-то не дует?

– Нет, мне совсем не дует, – покачал головой юноша, оглядывая свои синие штаны-чулки из плотной шерстяной ткани.

– А то смотри, ветер с реки холодный. Возьми там внизу шкуру коровью, сядь и укройся, – не унимался купец. – Кафтан-то у тебя больно короток. И плащ тоже…

Молодой человек лишь отмахнулся, уже давно привыкнув, что в Венгрии его манера одеваться не всегда встречает понимание. «Я одет совсем не дурно», – думал он, однако на взгляд здешних простолюдинов штаны-чулки смотрелись голо, будто на ногах совсем ничего нет. Короткие верхние штаны, плотно прилегающие к бёдрам и украшенные рюшами, вызывали смех, потому что кто-нибудь, не искушённый в моде, частенько усматривал во всём этом сходство с окорочками курицы. Гульфик, дополнявший штаны, вызывал ещё больше веселья и вопрос: «Ты вот то место прячешь или наоборот им хвастаешь?» – а по поводу башмаков всякие доброхоты часто советовали: «Купил бы себе другие! В твоей обувке по грязи не пройдёшь».

Очевидно, во главу угла советчики ставили простоту, удобство, но не красоту, как и Урсу Богат, поэтому изящная куртка из красного бархата казалась купцу куцей, а плащ, не доходящий даже до колен, – излишне коротким и не способным защитить от стужи.

Конечно, флорентиец считал иначе, и пусть апрельское утро ещё дышало холодом, но тут же старалось согреть всех приветливыми лучами солнышка, поэтому юный щёголь даже не думал утепляться. Весной он благополучно забывал, что венгерский климат суровее, чем климат родной Флоренции, в которой снег доводилось видеть лишь раз в несколько лет.

Снег во Флоренции выпадал всегда неожиданно и, ложась на траву и листья деревьев, создавал удивительное сочетание белого с зеленым, странно действовавшее на людей. Мальчишек оно делало весёлыми и неугомонными, девиц – задумчивыми, монахов – вдвойне набожными, а мужчин – более торопливыми или более степенными, смотря по одёжке, ведь гулять в лёгком коротком плаще в такую погоду всё-таки холодновато. Лошади, ослы и уличные собаки, не привыкшие к наледи, оскальзывались на брусчатых мостовых. Цвет неба начинал напоминать о топлёном молоке, а воздух становился прохладен и чист.