Вакцина от насилия - стр. 32
– Ты можешь проверить, – спокойно ответил старик. – Мы не станем препятствовать. И да… Мы не можем контролировать землян. Но дело в том, что земляне нас не слышат. Не должны слышать. А ты услышала. Я не врал тебе. Не говорил всего, да. Потому что так мы устроены. Ты понимаешь, что будет с Киорисом, если все вдруг узнают, что привычные ограничения – лишь следствие нашего воздействия? Захотят ли они и дальше жить так? Или попытаются избавиться от нас? Хватит ли им моральных сил и этики, чтобы сделать выбор?
– Меньшее зло… Знаете, я совсем не гожусь на эту роль. Ни для того, чтобы спасать этроссов, ни для того, чтобы решать за весь мир. Я просто человек. Я хочу, чтобы мои близкие были здоровы и счастливы. Я хочу сама быть счастливой. И я не хочу знать все это. Потому что знание – это тоже ответственность. И теперь я должна думать о том… Как не совершить ошибку и не разрушить то, что кажется мне правильным… Но построено на лжи.
– А кто, по-твоему, подходит? Императрица? Твой принц? Его брат-исследователь? Или главнокомандующий? Кому бы их них ты позволила решать?
Кому угодно… Вот только. Правильно ли это будет? И что ей теперь делать?
– Ты поймешь, что делать, когда придет время. А пока иди. Тебя там уже заждались…
– Что? Стойте! – Саша вскочила и закричала, наблюдая, как стремительно гаснет мир вокруг. – Подождите! Я еще…
…А потом она открыла глаза и увидела серый потолок.
– Я жива…
10. Глава 9.
…На массажный стол удалось перебраться только со второго раза. И в последний момент левая рука подогнулась, и он едва не упал на пол. Сильные руки гиатроса успели поддержать и помогли выровнять положение. Откинувшись на спину, Икар с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы. На лбу выступила испарина, шея взмокла, руки дрожали. И это он всего лишь дважды за четверть часа сменил положение.
– У вас все хорошо получается, гран-коммандер, не стоит торопиться, – гиатрос уложил его ноги на стол и отодвинул кресло в сторону.
С губ сорвался нервный смешок, который быстро перешел в горький смех. Он рвался из груди и все никак не прекращался, пока Икар не прикусил щеку и не ощутил на языке привкус крови.
– Простите, – он провел рукой по лицу, пытаясь успокоиться. Последнее время эмоции все чаще брали верх. Вчера он в раздражении отбросил подушку и перевернул поднос с ужином. А все потому, что не смог сам поесть бульон. Хорош, что робот-уборщик убрал все до прихода гиатроса. Его срыв хотя бы никто не видел.
– Вам больно. Вы не можете жить так, как привыкли. Вы злитесь. И это нормально.
– Вы, наверное, часто такое видите.