Вакансия: жена. И ничего личного - стр. 25
- Ммм? - Тихий шепот на ушко, обдавший кожу легким дуновением окончательно расплавил мозг. Я плыла куда-то и млела, млела и плыла… Только на задворках сознания бились остатки мыслей…
Каких-то важных мыслей, а вот о чем они - я никак уловить не могла.
- Что «ммм»? Почему вы мычите, Владислав Андреевич? - Выдохнула, еле дыша. Я не притворялась томной дурочкой. Я ею была в тот момент. Именно такой, томно дышащей , с мутными глазами… С сознанием, куда-то утекающим, испаряющимся сквозь поры на коже…
- Вкусно пахнешь, кудряшка. Мне нравится. - Он провел кончиком носа по моей шее, вдоль линии роста волос, пощекотал в ямочке за ухом, отправляя меня в состояние окончательной прострации…
- Угу… - Что-то более внятное сказать не получилось. Язык прилип к небу и не шевелился. Я лишь сглотнула и с трудом облизала пересохшие губы. Это не помогло: они оставались такими же сухими, даже трескаться от жара начали. Я дурела от этого жара…
Вспомнила! Аля мне обещала, что Пальмовский в рабочее время не пристает к девушкам и не смущает их! Гарантировала, что проблем не будет!
Но он сейчас проблем и не создавал. Он приносил удовольствие тем, что сидит рядом и дышит неровно. Точно так же, как я…
Глаза прикрылись. Мне хотелось утонуть в ощущении этой тихой ласки - тихими прерывистыми вздохами, хрипловатым шепотом, жаркими мурашками, беспокоящими кожу… Так сладко… Так бесконечно нежно…
Рука Пальмовского, сначала неподвижно лежавшая на плече, принялась неспешно подниматься вверх. Один палец подвинулся, потом второй, потом вся кисть легко огладила мою кожу… В этот момент и ткань пиджака, и блузка под ней не казались настоящей преградой. Прикосновения прожигали так, словно я была рядом с ним обнаженной…
Широкая мужская ладонь, чуть шероховатая, по-настоящему мужская, легла на шею, неторопливым движением заставляя меня откинуть голову назад. Мой затылок так уверенно, так легко и привычно лег в руку Владислава, будто мы это делали много раз… Он перебирал пальцами мои волосы, окончательно лишая возможности дышать. Только сердце молотило по ребрам, как загнанное. Норовило выскочить наружу и пуститься в пляс…
Губы сами приоткрылись в ожидании поцелуя. Я опять попыталась их смочить, облизнув, но без особой пользы. Помочь могло только одно - другие губы.
- Очень вкусно… - Ему как будто нравилось повторять эту фразу. Я даже глаза приоткрыла.
Пальмовский был похож на гурмана, который оттягивает дегустацию, наслаждаясь внешним видом, запахом, предвкушает… И дразнит сам себя ожиданием, и меня заодно дразнит!