Вацлав Гавел. Жизнь в истории - стр. 59
С одной стороны, позиция Груши вроде бы укладывалась во вполне официальный курс на десталинизацию. Одна из главных улиц Праги в 1962 году была переименована из Сталиновой в Виноградскую; властями был взорван крупнейший в мире памятник Сталину. С другой стороны, официальная цензура сочла статью слишком смелой, и через несколько месяцев Груша был вынужден оставить кресло редактора.
Новым шеф-редактором становится Ян Недвед, а одним из самых влиятельных членов редакции – уже опытный журналист Эммануэль Мандлер. «Мандлер был старше нас <…> а главное, имел представление о том, как использовать то маленькое пространство свободы, что почти само собой открылось благодаря начинающемуся распаду режима», – вспоминает многолетний друг и соратник Мандлера Богумил Долежал107. Одна из идей Мандлера – максимально расширить круг редакции и привлечь новых ярких людей. Среди таких людей был и Гавел. Его приход снял определенную двусмысленность ситуации: до него никто из членов редакции не был членом Союза писателей – довольно странно для журнала, выходящего от имени Союза. Позже Гавел привлек к работе своих старых товарищей Йозефа Тополя и Веру Лингартову, которые состояли в Союзе уже давно.
Вскоре «тваржисты» нажили себе двух врагов: Союз писателей и ЦК КПЧ (впрочем, уточняет Долежал, Союз и сам всегда находился под полным контролем ЦК). Союз писателей журнал поддразнил тем, что выпустил критическую статью о стихах председателя Иржи Шотолы. Кроме того, оппонентами редакции были молодые члены Союза, считавшие создание «Тваржа» общим достижением, а редакторов – узурпаторами, которые пытаются проводить свою собственную политику. Идеологов же ЦК смущало, что в журнал регулярно попадают «нежелательные авторы». Так, с явной прохладой была принята публикация переводов Хайдеггера и Ортеги-и-Гассета.
В 1965 году президиум Союза потребовал увольнения шеф-редактора Яна Недведа и обновления редакционного совета (в нем не должно было быть Мандлера, психолога Иржи Немеца и философа Ладислава Гейданека). Решение приняли почти единогласно, за него среди прочих голосовал даже Милан Кундера. Выступил на пленуме президиума и Вацлав Гавел:
У журнала нет сложной концепции. Он хочет лишь называть определенные вещи своими именами, говорить то, что его авторы действительно думают, и пытаться говорить так, чтобы это не было впутано в ритуал всех этих «но», «в некоторой степени», «хотя с другой стороны» и т.п.; хочет печатать вещи, которые считает внутренне аутентичными, не вторичными, последовательными в том, чем они хотят быть; хочет обойтись без компромиссов, лазеек и уступок – любой стороне. <…>