Вацлав Гавел. Жизнь в истории - стр. 18

Бенеш и правительство к уступкам были готовы. Однако весь смысл поведения Генлейна и стоявшего у него за спиной Гитлера заключался в том, чтобы эти уступки отвергать, взвинчивая ставки и добавляя все новые требования. Так проходили месяцы и недели, напряжение росло, но компромисс не складывался. 30 августа Бенеш принял судетских переговорщиков, чтобы сообщить, что де-факто принимает «Карлсбадскую программу». 4 сентября он вызвал их снова и просто протянул лист бумаги с просьбой сформулировать окончательные условия.

7 сентября в Моравской Остраве полицейский ранил депутата от SdP. Немецкая сторона вышла из переговоров, премьер Чемберлен спешно отозвал из Праги миссию Ренсимена. 12 сентября Гитлер потребовал предоставить судетским немцам право «самостоятельно» решить свою судьбу, предупредив, что они «не покинуты и не безоружны».

В Чехословакии снова объявлена мобилизация. Армия и полиция подавляют беспорядки в Судетах, Генлейн бежит в Германию. Резервисты прибывают в пограничные области, а в стране, по воспоминаниям современников, царит патриотический подъем. Казалось, что либо победа осталась за Прагой, либо начнется настоящая война – по разработанному вермахтом плану «Грюн» крайним сроком нападения на Чехословакию было 1 октября. Но войны вновь не случилось: Гитлер выиграл это противостояние в дипломатическом и психологическом бою.

13 сентября Чемберлен уведомил Гитлера о готовности нанести личный визит. 15 сентября фюрер принял британского премьера в своей резиденции в Берхтесгадене. 18 сентября по приглашению английского правительства в Лондон прибыли премьер-министр Даладье и министр иностранных дел, будущий вишист Жорж Бонне. Чемберлен ознакомил французов с результатами своей поездки к Гитлеру, и обе стороны договорились о совместном предъявлении ультиматума Праге. В ноте, направленной чехословацкому правительству 19 сентября, западные державы требовали передачи Германии пограничных районов, в которых немецкое население составляло более 50%.

«Глава британского правительства <…> при энергичной поддержке Даладье опустился до роли какого-то незадачливого политического коммивояжера, который судорожно метался межд Гитлером и чехословацким правительством. Даже больше: Чемберлен унизился до того, что превратился в “большую дубинку” нацистского “фюрера”, требуя от Чехословакии капитуляции перед германским агрессором», – писал советский посол в Великобритании Иван Майский34.

21 сентября эта нота, сперва отклоненная министром Крофтой, была вручена президенту. «Французский посланник передал мне ответ своего правительства со слезами на глазах; по праву он оплакивал конец двадцатилетней политики, которой мы оставались верными до самой смерти. Что чувствовал в эту минуту британский посланник, я не знаю: он был холоден и смотрел упорно в пол во время объяснений французского посланника. У меня было впечатление, что оба в душе стыдятся миссии, которую от имени своих правительств выполняли», – вспоминал Бенеш