Ваал - стр. 33
К нему подошли двое: коренастый крепыш с густой черной шевелюрой и торчащими зубами, и мальчик потоньше, рыжеватый блондин с глубоко посаженными голубыми глазами. Рыжеватый сказал:
– Эта очкастая – настоящая ведьма.
Ваал молчал. Его тонкие пальцы были продеты в металлические ячейки ограды.
– Здесь настоящая тюрьма, – отозвался он через секунду. – Они боятся нас. Разве вы этого не чувствуете? И из страха запирают нас в клетку. Но долго им нас не удержать.
– Да разве отсюда сбежишь? – спросил рыжеватый.
Черные глаза сверкнули:
– Вы уже сомневаетесь во мне?
– Нет. Нет, Ваал. Я тебе верю.
– Всему свое время, – тихо проговорил Ваал. – Я изберу друзей и уведу их с собой. Остальные погибнут.
– Возьми меня с собой, Ваал, – заныл коренастый. – Ну возьми…
Ваал ухмыльнулся, однако его черные глаза оставались безжизненными и непроницаемыми. Он протянул руку и, запустив пальцы в темные кудрявые волосы, притянул к себе голову мальчика. Поблескивающие черные глаза оказались всего в нескольких дюймах от лица крепыша.
– Надо любить меня, Томас, – прошептал Ваал. – Любить меня и делать все, что я скажу. Тогда я смогу спасти тебя.
Томас дрожал. Из приоткрытого рта капнула слюна, повисла серебристой нитью на подбородке. Он сморгнул слезы, грозившие хлынуть по щекам, и выдавил:
– Я люблю тебя, Ваал. Не бросай меня.
– Мало говорить, что ты любишь меня. Нужно доказать это, и ты докажешь.
– Докажу, – поспешно заверил Томас. – Докажу, вот увидишь!
Оба мальчика не двигались с места, словно загипнотизированные. Взгляд Ваала не давал им уйти.
Кто-то позвал: «Джеффри! Джеффри!»
Ваал моргнул. Ребята, пригибаясь, побежали через площадку.
Кто-то шел к нему: монахиня в трепещущей на ветру черной рясе, сестра Розамунда. Она подошла и, улыбаясь, сказала:
– Джеффри, сегодня ты освобожден от урока чтения. С тобой хочет поговорить отец Робсон.
Ваал кивнул. Он молча последовал за ней через двор, сквозь крикливую толпу детей, расступившихся перед ним, и дальше, в полутемные, затейливо переплетающиеся приютские коридоры. При этом он все время внимательно наблюдал, как обозначаются под просторной рясой ягодицы монахини.
Сестре Розамунде было, вероятно, чуть-чуть за тридцать. Овальное лицо с высоким лбом, очень чистые зеленовато-голубые глаза и золотистые с рыжинкой волосы. Она совсем не походила на прочих воспитательниц с землистыми лицами, в очках с толстыми стеклами; с точки зрения Ваала, она была доступной. Она единственная поощряла детей приходить к ней с личными проблемами и, широко раскрыв глаза, подбадривая и утешая взглядом, снова и снова выслушивала рассказы о пьянчугах отцах и матерях-потаскухах, о побоях и наркотиках. Интересно, думал Ваал, она хоть раз спала с мужиком?