В зеркалах воспоминаний - стр. 65
В память врезался его рассказ о лагерном дне 5 марта 1953 года. Мороз жуткий. Начало марта – в Сибири зима в полном разгаре. Лагерь выстроен на плацу перед домиком с красным крестом. Это медпункт. А в нём заседает «консилиум» из профессоров-зэков, которые изучают бюллетень о состоянии здоровья товарища Сталина. Люди слышали про какое-то опасное дыхание с непонятным названием, что-то о сосудах и давлении. И вот теперь и зэки, и охрана молча, с напряжением ждут, что скажут профессора. Проходит минут двадцать, на крыльце появляется седой доктор в лагерной робе. «Братва, пахану – пиздец!» – говорит он и уходит. Потом эту историю Лев Разгон рассказал по телевидению, но его тогда запикали…
На заре перестройки Разгон послал свой рассказ Виталию Коротичу – главному редактору журнала «Огонек», который в то время стал одним из локомотивов гласности. Рассказ назывался «Жена президента». Дело в том, что Разгон в Устьвымлаге сидел с женой Михаила Ивановича Калинина, урожденной Лорберг. Екатериной Ивановной (Иоганновной) Лорберг-Калининой. Когда ее объявили изменницей родины и приговорили к 15 годам тюрьмы, ее муж – «всесоюзный староста» был главным соратником Сталина. В то время как он принимал иностранных гостей, вручал награды великим государственным деятелям и главам государств, жена в лагерном предбаннике стёклышком счищала гнид с одежды заключенных. Это была ещё легкая работа – жену Калинина щадили…
Коротич напечатал рассказ, и в тот день, когда журнал вышел, Разгон, как говорится, проснулся знаменитым. Автору позвонил Горбачев. Лёву начали печатать.
В 1991 году, когда мы уезжали в командировку в Италию, Лёва пришёл проводить нас на Киевский вокзал и дал нам одно задание. Он рассказал, как будучи пионервожатым, попал в особняк у Никитских ворот, построенный еще до революции архитектором Шехтелем для московского предпринимателя Рябушинского. Потом в этом особняке советское правительство поселило обласканного им Максима Горького, вернувшегося из Италии на родину.
Лева сопровождал делегацию юнкоров, которые пришли к великому пролетарскому писателю. Все нарядные, в пионерских галстуках. Писатель поил их чаем с сушками, они читали ему стихи, показали стенгазету. Все были довольны друг другом. Когда встреча закончилась, классик пошел провожать своих юных гостей. А за каждой портьерой, по свидетельствам современников, стояли НКВДэшники. Спускаются юнкоры по роскошной шехтелевской лестнице – она так знаменита, что вошла во все учебники по архитектуре – и провинциальный Лева с восхищением говорит: