В землях Заката - стр. 17
Он замолчал. Понемногу стало светать, во второй раз начинался всё тот же день. Вдруг самолёт успокоился и пошёл ровно, внизу понеслась серая гладь воды.
– Великие озёра, – с облегчением вздохнул Сирин. – Мичиган. Поднимаемся.
Самолёт стал набирать высоту. Горизонт слева загорелся жёлтым огнём – их догоняло солнце. А потом Варламову показалось, что видит впереди лес: словно багряные стволы сосен вздымались из мглы. Лишь спустя минуту он сообразил, что для деревьев они чересчур высоки – это здания неправдоподобной вышины встречали восход солнца. Вскоре свет затопил и кабину – солнце, зашедшее над Лабрадором, поднималось над озером Мичиган.
– Надо же, Евгений, – голос Сирина звучал хрипло. – Это Чикаго! Надо искать место для посадки. Топлива на двадцать минут.
Город медленно приблизился: экономя горючее, Сирин уменьшил скорость. Варламов смотрел как зачарованный. Одно здание было выше других, две антенны на крыше горели не утренним золотом, а мрачным багрянцем, словно солнечный свет, падая на них, менял оттенок.
Здания наклонились, самолёт огибал район небоскрёбов…
И тревога вошла в сердце Варламова – город был мёртв. Не было видно разрушений, как в городах Европы; бесчисленные коробочки автомобилей усеивали улицы, но не двигались, и Варламов знал, что даже если самолёт опустится ниже, они не увидят пешеходов на тротуарах. Лишь глубокие тени наполняли ущелья улиц.
– Тёмная зона, – сквозь зубы процедил Сирин. – Надо лететь дальше.
Варламов с грустью пытался представить, что творилось здесь после той странной войны. Наверное, жители не сразу поняли, что произошло: небоскрёбы даже не заметили сейсмических толчков от далёких взрывов. Когда люди вышли из убежищ, как будто ничего не изменилось – только дни стали сумрачнее, да по ночам восходила кроваво-красная луна, но это объясняли тучами пепла, выброшенными в стратосферу над сожжённой Европой. Лишь когда стала нарастать волна заболеваний, поднялась паника. Вероятно, люди бросали всё, пытаясь вырваться из города, началось столпотворение, жуткие пробки на улицах. И конечно, это никого не спасло…
Остались погружённые в сумрак улицы; остались зловещие заросли в парках; остались немногие и смертельно опасные для человека крысы, собаки и кошки…
Небоскрёбы уменьшились, словно уходя под землю. Тускло заблестела путаница железнодорожных путей – всё наводило на сердце странную тоску… Но вдруг местность повеселела: среди перелесков раскинулись жёлтые квадраты полей, а на идеально прямой полосе шоссе Варламов увидел первую ползущую букашку.