В западне времени - стр. 1

Вместо предисловия

Вам когда- нибудь приходилось путешествовать по Беларуси? Побывать во многих красивых и живописных местах? Увидеть исторические памятники и дотронуться до них, прикоснуться к истории, почувствовать ее дыхание? Нащупать ее пульс?

Грань между прошлым и будущим очень тонкая, местами даже прозрачная, как полиэтиленовая пленка. Заглянув сквозь нее, можно увидеть то, что было некогда скрыто под толщей времени. Но не каждый готов это увидеть и ощутить.

Необходимо помнить историю, принимать ее такой, какая она есть, и уважительно к ней относиться, потому что она живая… Она никогда не состарится и не умрет, она жива и сейчас. Она как губка впитывает в себя те или иные события и хранит их в себе.

Все исчезает в потоке времени. Минуты, эти атомы мелочной жизни, разъедают, как черви, все мудрое и великое. Чудище будней клонит долу все, что стремится ввысь. Значительного в жизни нет, ибо прах ничего не значит. Что стоят вечные страсти перед лицом тщеты?

Артур Шопенгауэр

Небо над лесом уже начинало отдавать нежными алыми красками, превращаясь прямо на глазах из нежно- голубого, приобретая отчетливо розовый окрас. Еще мгновение – и этот клочок неба, словно кусок металла в раскаленной печи, становился все ярче и светлее, а еще через мгновение желтый, раскаленный диск солнца стал вылезать наружу, гордо вздымаясь ввысь и освещая все вокруг. Еще несколько минут – и этот диск, дарующий и отнимающий жизнь, уже оторвался от верхушек самых высоких горделивых сосен, медленно, но уверенно поднимался все выше и выше.

Вся эта красота отражалась, словно в зеркале, в глазах стоящего у окна молодого человека, задумчиво наблюдавшего за происходившим не одну тысячу лет простым и в тоже время завораживающим событием. Дальше, когда солнце поднялось еще выше и становилось ярче и смотреть на него можно было уже с трудом, его взгляд невольно скользнул вниз, пробежал по верхушкам деревьев, потом по крышам красивых частных домов с ухоженными дворами, немного задержался на живописном виде на озеро, открывающемся из этой точки, потом медленно поплыл по пешеходным дорожкам, все ближе подбираясь к дому.

– Вот смотри, Глеб, можно доехать досюда на машине, потом оставить ее и выдвинуться пешком, – прервал наблюдения друга Роман, прокладывая маршрут предстоящего похода. – Там много живописных озер, можно будет порыбачить, а потом двинемся вот сюда, на запад, через леса. Здесь пойдем на юг, в общем, сделаем круг и вернемся к исходной точке.

– Доедем до Л на машине и оставим ее возле ближайшей деревни, ну да, неплохая идея, – согласился Глеб, говоря это как будто на автомате, медленно поворачиваясь к товарищу.

Оба друга планировали поход на предстоящие выходные. Им обоим было по 23 года, оба хоть и отслужили в армии, не забросили свое любимое хобби – путешествовать, плавно следовавшее за ними практически с детства. Они были знакомы с детского сада, а может быть, и того раньше и сильно привязаны друг к другу, даже работали вместе. Многим, кто мало их знал, казалось, что это родные братья. Пожалуй, чуть ли не единственным отличием было то, что Рома носил очки и еще не был женат, в отличие от Глеба: у того была жена, и они совсем недавно поженились.

Рома всегда планировал походы, у него на это был талант. Маршрут, составленный им, всегда отличался изысканностью в том плане, что сочетал в себе элементы активного отдыха: здесь обязательно поплаваешь и рыбу половишь, ч то-то новое для себя откроешь, да и нередко путешествие превращается в настоящее приключение. Вот, например, месяц назад парни наткнулись на логово диких кабанов, и им пришлось спасаться бегством, да еще, когда убегали, умудрились сбить осиное гнездо. Долго потом над ними посмеивались друзья и знакомые, называя их «китайскими пчеловодами». Только Глебу и Роме было не до смеха. Только им одним было известно, какие испытания они перенесли. В охотничьей среде, да и среди понимающих людей, особенно повидавших немало на своем веку, есть множество печальных, даже, я бы сказал, трагических историй, в которых все заканчивалось совсем безрадостно. Человеку, встретившему диких кабанов в лесу, да еще с поросятами, практически не удавалось уйти живым…