В закрытом гарнизоне 3. Сборник рассказов - стр. 41
С момента принятия их на борт, допуску в отсек подлежит строго определенный круг лиц, в числе которых представители штаба соединения, командир, старпом и офицер особого отдела.
Затем планируется выход корабля в один из полигонов Белого моря, из глубин которого он будет выходить на связь с находящимися в другом районе дизельной подводной лодкой, эскадренным миноносцем и самолетом.
Примерно в 23 часа на корабле играется тревога, вслед за которой следует команда «швартовным командам подняться наверх».
Там, на ярко освещенном пирсе, уже стоит военный «УАЗ» с тентом, у которого о чем-то беседуют наш командир и двое мужчин в синих комбинезонах.
– Сергей Ильич! – слышится глуховатый басок. – Прикажи погрузить аппаратуру через люк первого!
– Есть! – бросает руку к пилотке «бычок» и делает нам знак, – вперед!
Носовая швартовная в полном составе гремит сапогами по трапу и шустро рысит к машине.
– Только поосторожнее ребята, – просит старший из мужчин, когда мы открываем задний борт и извлекаем из кузова несколько металлических блоков в чехлах и еще какие-то ящики и шкатулки.
– Ксенженко, и что б никаких лишних в отсеке, гнать всех в шею, – попыхивает сигаретой командир, и Олег молча кивает.
Спустя десять минут груз покоится на средней палубе первого отсека, куда сопя, спускаются и спецы, а мы снова выскакиваем наружу, и Олег задраивает тяжелый люк.
– Отдать носовой! – металлически лает с рубки мегафон и мы сбрасываем с лодочных кнехтов упругие стальные петли, затем то же происходит в корме, и, взметая по бортам высокие гейзеры воды, плавно отходит от пирса.
По борту проплывают заводские элленги и цеха, с синими вспышками сварки (на заводе работают и ночью), химеры портальных кранов и черные корпуса стоящих в ремонте лодок с включенными стояночными огнями.
Потом справа открывается полуостров Ягры, с мерцающими на фарватере створными огнями и наш «Буки» выходит из залива в открытое море.
– Турбины средний ход! – слышится с мостика команда. – Приготовить надстройку к погружению! – и мы разбегаемся по палубе…
– Глубина 200 метров, осмотреться в отсеках! – загорается на пульте рубиновый огонек, и Олег, читавший какой-то формуляр, встает из кресла и начинает проверку запорной арматуры*.
Первый час ночи, я сдал ему вахту, но спать не хочется. Так часто бывает в первые сутки выхода в море, а потом все становится на свои места.
Кстати, за всю, достаточно насыщенную приключениями жизнь, мне приходилось спать в самых экзотических местах, включая монгольскую степь, сибирскую тайгу и глубокие донецкие шахты. И нигде сон не был столь глубок и сладостен, как в морских глубинах. Правда, он часто прерывался ревуном боевой тревоги, но тем не менее.