В высших сферах - стр. 70
Прошло десять минут после телефонного звонка, а лидер оппозиции все не появлялся. Но сенатор Деверо знал, что Бонар Дейц все-таки придет, а пока он закрыл глаза и задремал. И почти тотчас, учитывая возраст и обильный ленч, заснул.
В Центральном блоке парламента было пусто и тихо, когда достопочтенный Бонар Дейц закрыл за собой тяжелую дубовую дверь своего кабинета, комнаты номер 407С. Его легкие шаги по мраморному полу гулко отдавались в длинном коридоре – звуки летели вперед и вниз, отскакивая от готических арок и стен из известняка. Он задержался дольше, чем намеревался, – записывал кое-что для себя, а теперь еще больше задержится, так как надо было зайти в клуб «Ридо», чтобы встретиться с сенатором Деверо. Но он полагал, надо узнать, чего хочет старина.
Не дожидаясь лифта, он устремился вниз по широкой мраморной лестнице, которая вела из коридора на первый этаж. Преодолеть надо было всего два марша, и он, высокий и стройный, быстро, рывками спускался, точно заводной игрушечный солдатик. Тонкая изящная рука едва касалась медных перил.
Незнакомец, впервые увидев Бонара Дейца, мог бы принять его за ученого, кем тот, собственно, и был, но не за политического лидера. Лидеры традиционно полноваты и авторитарны, а Дейц с виду не был таким. Его удлиненное худое лицо – один недружелюбно настроенный карикатурист изобразил его однажды с миндалевидной головой на тощем как жердь теле – не отличалось красотой, которая столь привлекает избирателей, что они голосуют за некоторых политиков независимо от их обещаний и реальных дел.
И однако же у него было поразительное число приверженцев в стране – среди людей специфических, как говорил кое-кто, – людей, сумевших выявить в Дейце чувства более тонкие и глубокие, чем у его главного политического противника Джеймса Макколлума Хоудена. Тем не менее на последних выборах Хоуден и его партия побили Дейца с разгромным счетом.
Когда Дейц вышел в зал Конфедерации, сводчатый вестибюль с колоннами из темного полированного сиенита, служитель в форме беседовал с молодым человеком – на вид совсем подростком – в рыжих брюках и спортивной куртке «Гренфелл». Голоса их были отчетливо слышны.
– Извините, сынок, – говорил служитель. – Не я устанавливаю правила.
– Это понятно, но не могли бы вы сделать одно исключение? – Парень говорил с американским акцентом – если не с далекого юга, то откуда-то из тех мест. – У меня всего два дня. Мои родители возвращаются…
Бонар Дейц невольно остановился. К нему это не имело никакого отношения, но что-то в этом парне… И он спросил: