В высших сферах - стр. 38

– Потому-то вы и сели на итальянский корабль? – спросил Дэн. – Верно?

Парень кивнул.

Дэн спросил:

– А есть у вас паспорт, какие-нибудь бумаги, которые подтверждали бы, откуда ваша мать?

– Нет бумаги.

– Вы принадлежите к какой-нибудь стране?

– Нет страна.

– А вы хотите иметь свою страну?

Дюваль удивленно воззрился на него.

– Я имею в виду, – медленно произнес Дэн, – вы ведь хотите сойти с этого корабля? Вы мне сами это сказали.

Дюваль усиленно закивал, подтверждая.

– Значит, вы хотите иметь свою страну… место, где жить?

– Я работает, – с упорством произнес Дюваль. – Я работает хорошо.

Дэн Орлифф снова в задумчивости оглядел молодого безбилетника. Правда ли, что он бездомный? Действительно ли он пария, незаконнорожденный, на которого никто не претендует и которого никто не ищет? Действительно ли он человек без родины? Или же все это сфабриковано, все это искусная смесь лжи и полуправды, созданная, чтобы вызвать сочувствие?

Молодой безбилетник выглядел бесхитростным. Но так ли это на самом деле?

Он смотрел умоляюще, но была в глубине его глаз словно завеса непроницаемости. Говорила ли эта завеса о хитрости или же это игра его воображения?

Дэн Орлифф никак не мог принять решение. Что бы он ни написал, он знал, что это будет перемолото и проверено соперником «Пост», дневной газетой «Ванкувер колонист».

Поскольку над ним не висел срок, он мог написать об этом когда угодно. И он решил хорошенько проработать свои сомнения.

– Анри, – спросил он безбилетника, – вы мне доверяете?

На секунду в глазах парня вновь появилась подозрительность. Затем он кивнул.

– Я верит, – просто сказал он.

– Хорошо, – сказал Дэн. – Я думаю, что, пожалуй, смогу помочь. Но я хочу знать все о вас, начиная с самого начала. – Он взглянул на де Вере, привинчивавшего к камере вспышку. – Мы сначала сделаем несколько снимков, а потом поговорим. И ничего не пропускайте и не спешите, потому что на это уйдет много времени.

Анри Дюваль, сидя в камбузе «Вастервика», все еще чувствовал себя усталым и не вполне проснувшимся.

У этого человека из газеты было много вопросов.

Иной раз, думал безбилетник, для него самого загадка, чего он хочет. Тот человек немало спрашивал, ожидая получить ясные ответы. И каждый ответ тотчас записывал на листах бумаги, которые лежали на столе. Такое было впечатление, словно острый кончик карандаша рисовал самого Дюваля, тщательно упорядочивая всю его прошлую жизнь. А ведь столь многое в его жизни было беспорядочным – только разрозненные куски. И столь многое трудно было выразить словами – словами этого человека – или хотя бы вспомнить, как это произошло.