В вяземском окружении. Воспоминания бойцов 6-й дивизии народного ополчения. 1941–1942 - стр. 10
Мы заготовили колья и стали вбивать их в шахматном порядке на указанном нам поле. Мы работали в чудесной природе на опушке молодого лиственного леса. С опушки открывался вид на поля, леса и деревни Смоленщины. Ландшафт украшался небольшими пологими холмами. Яркая зелень лесов и полей, бездонное с одиночными, как бы застывшими, облаками небо, непривычная тишина природы – все это успокаивало и как бы гнало мысли о войне. Но мы не забывали ни на минуту, зачем мы находимся здесь, мы спешили выполнить свои задачи, думали о том, что, может быть, здесь мы или другие будем сражаться с немцами. Может быть, этот чудесный уголок русской земли станет местом, где прольется человеческая кровь. От этих мыслей становилось тревожно на душе.
В обед нас кормили какой-то кашей. Это была первая горячая пища с тех пор, как мы покинули Москву. Во второй половине дня мы продолжили свою работу. Все без исключения работали быстро и напряженно; преподаватели уступали плотникам только в сноровке.
Когда мы вернулись с работы, нам во взвод выдали несколько польских винтовок с патронами. Теперь у нас вместе с СВТ было уже пять или шесть винтовок. Ночь прошла спокойно. Утром мы пошли на работу, как и накануне. Часов в 10 утра мы стали слышать артиллерийскую стрельбу, которая доносилась с запада. Все стали спрашивать, что это за стрельба. Нам ответили, что это маневры. Но стрельба эта совсем не походила на стрельбу при маневрах. Ко мне подошел боец Соленов и сказал: «Взводный, это не учебная стрельба. Я прослужил всю империалистическую и Гражданскую войны и говорю, что это стрельба не учебная, это немцы стреляют, знаю их повадки».
Мы еще активнее принялись за работу. Окопы были уже готовы, колья для проволоки были вбиты там, где им надлежало быть, но проволоки не было. Стрельба, которую мы услышали 15 или 16 июля, то стихала, то совсем прекращалась. Была она от нас, как говорили люди, бывавшие раньше на войне, верстах в пятнадцати – двадцати. Слышалась эта стрельба с юго-запада, где, как мы теперь знали, находился городок Ельня.
После работы мы разошлись по своим шалашам, завязались разговоры о доме, о том, как живут сейчас наши родные и близкие, как Москва, бомбят ли ее, как писать домой письма, какой у нас адрес, а вскоре все, кроме дневального, улеглись спать.
Около полуночи меня разбудил дневальный и передал приказание командира полка срочно явиться к нему. С трудом в темноте нашел палатку командира. Каждый входивший докладывал о приходе и садился на указанное место. Разговоров не было, чувствовалась какая-то напряженность.