В толще воды - стр. 34
Если собрать достаточно средств.
И кто же научил его видеть? Здесь, именно здесь, на этом острове, в этом домике? Кто сказал: «I don’t know what kind of drawers he likes»[2], после чего он ответил: «none I think»[3]? Способность видеть именно в тот момент, когда они оба вдруг поняли, что на них нет даже нижнего белья. Именно это зрелище. Именно здесь.
Когда он так отчетливо увидел родимое пятно в форме звездочки прямо под правой грудью.
Которое наверняка видел и ♂.
Но ♂ мертв, а значит, он не видел родинки в форме звездочки под правой грудью.
Контакт. Действие, которое выглядело, как размышление. Он не в первый раз становился мишенью, но впервые ему было обещано будущее. В котором он будет сидеть на недостижимой террасе, смотреть на море, слепой, но зрячий. Смотреть глазами кого-то другого.
Ее глазами, которые научили его видеть.
Карстен отвел взгляд от яркого пейзажа. Пейзажа, в котором заключался смысл жизни. Взгляд упал на следующую фотографию. Свадебный снимок, сияющая молодая пара. Он снял фото с камина, внимательно рассмотрел. Потом взял фломастер, толстый оранжевый фломастер. Аккуратно обвел один из четырех глаз. Полюбовался результатом. Затем обвел следующий, еще один, и еще. Наконец вокруг всех четырех глаз появились ярко-желтые круги.
Они – одно целое. Все четыре.
Он поставил фотографию обратно на камин и посмотрел на нее с расстояния. Своеобразное впечатление.
Эти четыре глаза. Никого больше.
Любой, кто пытается вмешаться, умирает.
Их застреливают где-то в глубинке. Или заманивают на крышу и выпускают на них пчел. Или отстреливают пенис.
Все так просто. Карстен уже опустил руки. И тут увидел табличку – и все вдруг стало возможным. Больше он никогда не опустит руки. Теперь он победит.
Карстен победит.
Никто не встанет у него на пути. Уж ♂ точно не встанет. Сэм Бергер. Воплощение ничтожества.
Кастрированный Сэм Бергер.
♂ без мужского достоинства.
Карстен сделал несколько шагов, следуя за беспокойным дыханием. Таким беспокойным, хотя прошло уже два с половиной года. Открыл дверь в спальню.
Первое, что он увидел, – плюшевый медвежонок. Потертый пыльный медвежонок, чьего имени он не знал. Видимо, выскользнул и лежал теперь у самого края кровати, готовый в любую секунду упасть. Карстен вошел, прислушиваясь к дыханию, взял медвежонка и положил его у самой щеки Аиши.
Потом сел и принялся ее рассматривать.
Настоящего контакта у них не получалось. Иногда ему казалось, что годы в неволе полностью вышибли Аише мозг. Что невозможно остаться в своем уме после столь длительной изоляции. А в какие-то моменты, наоборот, он был уверен, что она тайком наблюдает за ним, когда он разговаривает.