В тени Российской истории (часть первая) - стр. 9
"Воспевание Петра I началось с благословения и под руководством Екатерины II. Именно «при Екатерине II родилась «петровская легенда» о мудром царе-преобразователе, прорубившем окно в Европу и открывшем Россию влиянию единственно ценной западной культуры и цивилизации. К сожалению, ставшая официальной в конце XVIII века легендарная версия не опровергнута ни в XIX, ни в XX столетиях. Пропагандистский вымысел русской царицы немецкого происхождения, узурпировавшей трон, подавляющее большинство людей и, по сию пору, принимает за историческую действительность. На самом же деле все обстояло не совсем так, а вернее, совсем не так» – считал Л.Н. Гумилёв.
При Екатерине II (тоже Великой) идеально проведенная многолетняя ПР.– компания, с гениальным "Медным всадником" Фальконе, и прочими атрибутами, потребовалась для внедрения в сознание россиян мысли об "отсталости" России. О необходимости привлечения достижений Запада, и о праве мудрого и великого Правителя проводить реформы, которые глупым подданным, по их темноте и необразованности, непонятны, но, при всей жестокости и кровавости, для них благотворны! Идея абсолютной самодержавной власти, которая, по мнению Екатерины II, воплощалась в Петре I – была целью и задачей посмертной «петровской славы». Петра I славили за то, что он приблизил нас к Европе, облагодетельствовавшей Россию всею «премудростию заморской».
Не случайно сегодня, когда, переживаемый миром, кризис, возникший как финансовый, переросший в экономический, заставляет людей с ужасом признать, что он – системный, что это кризис всей европейско-американской модели бытия, которой Россия так рвалась и пытается подражать, как утверждалось, со времен Петра I и до самого последнего времени. Вполне резонно, возникают две противоположные, присущие нашей стране уже третье столетие, мысли: должны ли мы стать частью Европы, , в том числе и в духовном смысле, (как опять таки- согласно мифу, хотел Петр I) или же мы, ни под каким видом, не должны становиться частью этого, по мнению китайцев, «полуострова на азиатском материке»? И, наконец, третье: даже, если мы – Русский мир, или, конкретно, русские, захотим, то не сможем этого сделать – поскольку и петровский – то эксперимент в российской действительности, при внимательном рассмотрении, оказывается, далеко не таким успешным, как ким он представлетчя через толщу трех столетий и многочисленных исторических мифов внедряемых или неволько возникавших в "исторической" памяти россиян.
Давний спор западников и славянофилов, причудливо меняя формы, актуален и сегодня. Участие в нем не входит в задачу этой книги. Для нас важнее вопрос простой и конкретный – а был ли петровский эксперимент? Был ли «революционер на троне», «когда Россия молодая мужала гением Петра»? Был ли самодержец всероссийский Петр Алексеевич явлением уникальным или всё, что он сделал, только продолжало, далеко не всегда и не во всем успешно, традиционную российскую политику? Что факт, а что многолетняя пропагандистская шелуха?