В тени Российской истории (часть первая) - стр. 42
Действительно, скорее всего она не разделяла взглядов Петра, потому просто не очень понимала, как и все ее соотечественницы, чего он добивается, поэтому не могла примириться постоянными отлучеками мужа из дома. Желая размеренной, старозаветной московской жизни, она не хотела да и не могда изменять привычного уклада, а это вело ко все возрастающей неприязни между супругами. Даже рождение сыновей не могло уже сблизить их. 32) Кроме того, на ее отношение к мужу повлияло и то, что Петр вскоре сблизился с красавицей из немецкой слободы Анной Монс.
Отправившись за границу в 1696 г., Петр из Лондона просил своего дядю Льва Кирилловича Нарышкина уговорить его жену постричься в монахини.
Тотчас же по возвращении в Москву отправил ее в Суздальский Покровский монастырь, где она и была пострижена под именем Елены в 1698 г. Только полгода носила она иноческое платье, затем стала жить в монастыре мирянкой и, по собственному признанию, вступила в связь со Степаном Глебовым, приехавшим в Суздаль для проведения рекрутского набора.
Вместе с сыном она была центром партии, враждебной Петру. Во время следствия по делу Кикина и царевича Алексея было открыто и ее участие в заговоре. В письме к Петру она призналась во всем и просила прощения, чтобы ей "безгодною смертью не умереть". Жестоко казнив всех замешанных в деле, в том числе и Глебова, Петр ограничился переводом бывшей жены в Ладожско – Успенский монастырь. Затем она была заточена в Шлиссельбурге, где при Екатерине I содержалась в строго секретном заключении как государственная преступница под именем "известной особы".
С воцарением ее внука Петра II Евдокию немедленно перевели в Новодевичий, затем в Воскресенский монастырь в Москве; ей было дано большое содержание и особый двор. Однако при она не могла оказать на внука никакого "влияния", хотя Петр II, а затем государыня-императрица Анна Иоанновна относились к ней, как к царице.
Такова общепринятая версия судьбы Последней Русской Царицы, именно так ее именовали, поскольку все последующие женщины на троне именовались Императрицами, и с фактами, спорить бессмысленно. Да вот беда, факты подобраны и прокомментированы тенденциозно – в угоду имперско-петровской традиции. И ежели присмотреться к ним, как положено в России – по совести, то и мораль повествования о злодействе и мытарствах ни в чем неповинной женщины, чьей бедой было, что ее муж разлюбил, будет иной, и напраслина, триста лет на нее возводимая, явится тем чем, она есть на самом деле – умышленной и злостной клеветой! Зачем же терзал государь бывшую жену? Зачем обвинял ее в грехах, коих она не совершала? Зачем пытал и казнил невиновных?