В тени охотника 2. Седьмой Самайн - стр. 28

Тем не менее, Гейл, повадившийся заходить в гости едва ли не каждые два дня, выполняя мелкие поручения и принося продукты из ближайших лавок, настаивал на том, что гулять мне необходимо, если я хочу, чтобы колено побыстрее зажило. Я крутила пальцем у виска и кивала за окно, где слышался бодрый стук ломов, скалывающих ледяную корку с камней мостовой, но переспорить менестреля в некоторых случаях было попросту невозможно. Поэтому спустя две недели после ночи Самайна, когда опухоль от удара окончательно спала, а синяк из лилового стал веселенького зеленого цвета, скрипач повадился каждый день вытаскивать меня на прогулку. Для начала с палкой, позволяя мне цепляться за его локоть и придерживая во время спуска по лестницам, ведущим с одного уровня Эйра на другой, потом – просто идя рядом, но так, что в любой момент быть готовым подхватить меня, если я вдруг вздумаю оступиться.

Как ни странно, Гейл оказался прав. Ноге и в самом деле стало лучше, и спустя еще неделю я уже могла ходить без опоры, таская палку Раферти с собой скорее в силу привычки, чем по острой необходимости. И каждый раз наши прогулки начинались все раньше, потому как день понемногу сокращался, и вечером становилось как-то уж совсем зябко, несмотря на теплую зимнюю свиту и узорчатые рукавицы. Менестрелю же, как мне казалось, на холод было наплевать – он как ходил осенью в своем неизменном фиолетовом плаще с глубоким капюшоном, так и оставался в нем в начале зимы, набрасывая его перед выходом из помещения поверх теплой куртки. Перчатки он тоже игнорировал, но при этом руки у него оставались теплыми, едва ли не горячими даже после часовой прогулки по морозцу.

К концу ноября снова пошел снег, стало еще холоднее, но Гейл по-прежнему ежедневно наведывался в домик цветочницы и звал меня с собой. Мы шли рядом – чаще молча, иногда разговаривая о каких-то незначительных повседневных вещах, но почему-то ни разу так и не коснулись темы прошедшего Самайна. Гейл так и не спросил меня, как я оказалась там, в пустоши, в компании с пропавшим ребенком, где мы пробыли всю ночь и почему, когда он меня нашел, седых прядей в моих волосах стало куда как больше. Он вообще ничего не спрашивал про ту ночь, хотя Иза и утверждала, что когда Гейл принес меня к ней домой наутро, то долго отказывался уходить, пока не убедился, что я в надежных руках, обмазана целебными снадобьями, тепло укутана и спокойно отдыхаю, не пытаясь кричать во сне от подбирающихся кошмаров.

А мне было просто неловко от того, как я разревелась у него в руках, стоило только осознать, что все страшное в этот раз благополучно осталось позади.