В связке - стр. 10

– Вот и нет, – отвечает он, – когда говорят друг другу «я тебя люблю» телом, можно звать друг друга иначе, хочешь, ты будешь Анной? Это будет наш секрет.

Я говорю, что да, потому что обожаю «Холодное сердце».

– Анна, – бормочет он все громче, и я чувствую, как палка тычется мне в попу. Он мурашит мне шею – мое любимое место – потом опять спину, теперь уже всеми ладонями, просовывает руки под меня и мурашит спереди, и я говорю:

– Ты что делаешь, здесь не мурашат!

А Монджо отвечает:

– Нет, Анна, так я тебя люблю.

Всеми ладонями – значит «люблю», просто ногтями – мурашки.

Я учусь словам любви.

Через некоторое время я говорю:

– Давай позвоним маме?

Я переворачиваюсь, и Монджо достает палку из трусов. Я не знаю, какой у меня сейчас взгляд и хмурю ли я брови, но, видимо, да, потому что Монджо просит меня посмотреть еще. Потом он говорит о завтрашних соревнованиях и перечисляет все, что я непременно должна увидеть во сне, чтобы потом применить: гибкость, равновесие, концентрация, сила рук и ног.

Перед сном мы звоним маме и говорим ей, что все супер.

– Не стану скрывать, хостел паршивый, – говорит он, – но твоей дочке весело, так что все путем!

Я засыпаю, уткнувшись носом в Пушистика. Монджо желает мне спокойной ночи и кладет между нами подушку.

Назавтра он мне нравится уже не так сильно, я боюсь, что сделала или сказала что-то не то, и всматриваюсь в его глаза: не сердится ли он? И все время думаю о палке. Я знаю, что оттуда берутся дети, но лучше я буду думать, что он просто пописал. Те соревнования я выиграла.

Мне пятнадцать, и я только что узнала, что мама и Монджо вместе.

Мама и Монджо.

Нужно немедленно поговорить с Монджо. Уйду из коллежа в обед и пойду к нему. Пусть сам мне скажет. Хотя в последнее время отношения у нас прохладные. Холоднее и холоднее. «Смотри у меня, Алиса», – предупреждает он. Все у нас не так, как раньше, это точно. Он и сам это без конца повторяет в последние несколько дней. Или недель. Вообще-то, когда я его не люблю, время летит ужасно быстро. Это как с ПУ. Гнев сжирает все, и день, и ночь, а время и подавно. Я как будто на всех парах лечу с горки, а рулит гнев. И зеркала заднего вида нет. Иногда подступает такое отвращение, что я ненавижу Монджо, правда. Мы можем ладить, болтать или молча сидеть рядом, вот только я знаю, что рано или поздно он захочет со мной переспать, а я не хочу, и это все портит. Мне становится тревожно. Он всегда дуется, когда я отказываюсь, а потом игнорирует меня, и мне страшно. И тогда я сама проявляю инициативу. Делаю первый шаг, чтобы растопить лед. И мы делаем это. А потом снова поднимается гнев, и я на себя злюсь. Иногда я даже забываю, почему любила его так мало. Он говорит, ему не нравится, что я расту. И какой становлюсь. Но ведь это же нормально. Трудный возраст, говорят взрослые.