В свои разрушенные тела вернитесь - стр. 26
Бартон запустил руку в цилиндр и, не трогая сосуды, подхватил маленький серебристый прямоугольный предмет, лежавший на дне. Фригейт сказал, что это, возможно, зажигалка. Бартон не знал слово «зажигалка», но он предположил, что она дает пламя для закуривания сигарет. Держа предмет в ладони одной рукой, другой он прикрыл крышку. Рот был наполнен слюной, а желудок урчал. Другим тоже было невтерпеж. Судя по выражению их лиц, они не понимали, почему же он не извлекает пищу.
Дюжий мужчина неистово закричал с акцентом жителя Триеста:
– Я голоден! Убью любого, кто помешает мне! Откройте эту штуку!
Остальные молчали, но было ясно, что все ждут от Бартона отпора. Однако вместо этого он произнес:
– Открывайте сами, – и отвернулся.
Остальные колебались. Они уже видели пищу и ощутили ее сладостный аромат. У Казза даже текли слюни из приоткрытого рта.
Но Бартон постарался успокоить своих товарищей.
– Посмотрите на толпу, – произнес он. – Через минуту начнется драка. Пусть дерутся за свой кусок. Поймите, я не боюсь драки, поймите, – добавил он, сердито глядя на своих приверженцев. – Просто я уверен, что у всех нас цилиндры будут полны пищи уже к вечеру. Эти цилиндры, назовем их чашами, если вы не возражаете, нужно только оставить в скале – и они наполнятся. Это же совершенно ясно. Именно для этого в центре камня была оставлена чаша.
Он подошел к краю шляпки гриба, нависшей почти над самой водой, и спрыгнул вниз. К этому времени вся верхушка гриба была до предела заполнена людьми, и еще больше пытались взобраться.
Здоровяк схватил кусок мяса и впился в него, но кто-то попытался вырвать сочащийся соком кусок прямо у него изо рта. Мужчина зарычал от ярости и, внезапно протаранив стоящих между ним и рекой, спрыгнул со шляпки и бросился в воду. Тем временем мужчины и женщины, крича и толкая друг друга, боролись за остатки пищи и вещей из цилиндра.
Здоровяк, прыгнувший в воду, дожевывал остатки мяса, лежа на спине в воде. Бартон внимательно наблюдал за ним, ожидая, что речные хищники не упустят такого мгновения. Но все было спокойно, и мужчину медленно относило вниз по течению.
Скалы к северу и югу по обеим берегам реки были заполнены дерущимися людьми.
Бартон двинулся в сторону, вышел из толпы и сел. Члены его группы собрались возле и наблюдали за шумной, колышущейся массой дерущихся. Камень для чаш был сейчас похож на гриб-поганку, облепленную личинками навозных мух. Очень шумными личинками. Некоторые были красными, так как уже пролилась кровь!
Наиболее удручающим в этой сцене была реакция детей. Те, что были поменьше, держались вдали от камня, но понимали, что в чаше была пища. Они плакали от голода и страха, вызванного криками и дракой взрослых у камня. У девчушки, спутницы Бартона, глаза были сухими, но она тряслась от страха. Сидя у него на руках, она обвила ручонками его шею. Бартон погладил ее по спине и пробормотал слова поддержки, которые она не могла понять, но их тон помог ей успокоиться.