В судьбе моей осень... - стр. 9

Люди молятся всевидящему Богу...

Но ему нет дела до людей, —

Не укажет верную дорогу,

Не наставит на неё детей...

Колокольный звон плывёт и тает, —

Как в безверьи Веру обрести?

Как поверить в то, что Бог – спасает,

И в начале, и в конце пути?

"Отче наш, на небесах единый...

Заступись, прости, оборони...

Удостой орудием стать сыну,

И печали наши изгони..."

У иконы – свечка. Пахнет ладан.

Образа отводят хладный взгляд...

Дай, Господь, Надежду нам в отраду,

И прощенье – всем, кто виноват.

Рассуди. Дай сил душе заблудшей —

Щедрой быть. И каяться, греша...

Утешать убогих, неимущих, —

И понять, что Бог – и есть душа...

Нет богов других, других законов,

Кроме истин Веры и Любви...

Дай не встать под чёрные знамёна,

И невинной не пролить крови…

Мне снились розы. Колкие шипы

В тени скрывались (стража у порога):

Так смысл сокрыт до заданного срока

И океана, и простой тропы.

Подножной пылью ссохшихся страстей —

Не удобрить загубленного сада,

И пусть вокруг – высокая ограда, —

Она лишь жалкая преграда для вестей.

Тот, "кто внутри" – не ведает покоя, —

По капле скалы точит в порошок...

И пробивает среди скал поток —

Свою тропу – и жертвует собою.

Не стать мудрее: путнику – тропы,

Не быть тропе – единственной и верной, —

Не быть – гораздо проще. Но, наверно,

Нельзя прожить, не ведая Судьбы.

В её чертогах – черти чертят круг,

Вкруг ангелов. Их чёрное круженье —

Лишь отраженье впавших в исступленье

От капли крови, выступившей вдруг —

Из рук, шипов коснувшихся небрежно...

Виват – Надежде (гонит Тьму она),

Лишь за неё – бордового вина

Я пригублю. Её дыханьем нежным

Согрет и сад, и – каждый в нём цветок, —

И лёд весной – Надежда лишь вскрывает...

Несчастен – кто Надежду забывает,

Шагая вброд сквозь Времени поток.

Игорю Алексееву

Душа – это вечно. А жизнь – ненадолго,

И держит за тело сознание Долга...

И держит умело равненье и поступь

За солнечным летом – Последняя Осень.

Закончится день. Догорит сигарета.

Рванётся Душа, оставляя Поэта,

Как угли костра догорит оболочка, —

Всплакнут и помянут. Останется дочка.

Останутся рифмы стихов недопетых,

Останутся те, кто любили Поэта.

Останется воздух, которым дышал он,

Останутся те, от кого не устал он.

Меж пальцев песком убегает Планета

(в Планету потом закопают Поэта).

Рванётся Душа перелётною птицей

И в новом мальчишке она возродится.

Он крикнет не в рифму, порвав пуповину,

И новая мать скажет новому сыну:

"Ну, здравствуй, сынок. Наконец дождалась я..."

И будут стихи, будет новое счастье...

Всё будет опять, всё ещё повторится, —

Но всё же, Душа, не спеши торопиться,

И пусть ты бессмертна, а жизнь – ненадолго,