В стране чайных чашек - стр. 46
«Ты говорил то же самое год назад», – возражал Хуман, мрачно глядя в свою тарелку с овсянкой на воде, а Мина вспоминала о голубом чемоданчике, который лежал под кроватью словно в ожидании, пока она сложит в него свою одежду и краски и они поедут назад к Бите, Ага-хану, тете Ники и другим родственникам и друзьям.
Ведущий телешоу выдал свою кульминационную шутку, и платные зрители разразились оглушительным смехом, который рывком вернул Мину к действительности. Все еще не совсем придя в себя, она уставилась на экран. Какая-то молодая женщина громко хлопала в ладоши и трясла волосами. Полные мужчины в бейсболках свистели и улюлюкали. Что она пропустила? Что такого смешного сказал ведущий? Интересно, подумала она, что будут делать все эти люди, сидящие в хорошо кондиционированной телестудии в Калифорнии, когда шоу закончится? Отправятся в ближайший бар, сядут на обтянутые кожей стулья и закажут напитки? Мина знала наизусть много стихов старых персидских поэтов – Саади, Руми, Хафиза и других, но не могла бы назвать ни одного модного коктейля, кроме разве что «Кровавой Мэри», о котором читала в какой-то американской книге. Ей приходилось, правда, бывать в барах, но там она чувствовала себя крайне неуютно. Отец и мать считали американскую барную культуру некрасивой, и им не хотелось бы, чтобы их дочь сидела на крошечном стульчике, болтая в воздухе ногами. Да и сама Мина отнюдь не стремилась приобрести привычку ходить в бар по любому поводу и без. Куда больше ее интересовал вопрос, как сохранять равновесие, балансируя на короткой черточке дефиса в слове, которое одновременно и определяло, и отрицало са́мую ее сущность. Ирано-американка. Она не чувствовала себя ни тем, ни другим, ее место было посередине, то есть на том самом дефисе, небуквенном орфографическом значке, который в одних справочниках назывался соединительным, а в других – разделительным. Только там Мина могла сохранять память и о стране, в которой появилась на свет, и о своей новой родине, где ей непременно нужно преуспеть. Дефис был тонок, словно натянутый под куполом цирка канат, и так же коварен, однако она знала, что ей придется учиться сначала сидеть на нем, как на барном табурете, потом стоять, а затем и ходить по нему подобно акробату, балансируя между двумя частями нелепого слова, обозначающего несуществующую национальную принадлежность.
Но для того, чтобы спрыгнуть с этого каната и вернуться в Иран, ей необходимо было преодолеть немало серьезных препятствий. Во-первых, Мине предстояло оформить все необходимые бумаги и визы и надеяться, что, несмотря на страшные истории о том, как вернувшихся на родину иранских иммигрантов заключали в тюрьмы, ей подобная участь не грозит. А во-вторых – и в главных, – Мина должна была как-то убедить своих родителей в том, что провести зимние каникулы в Тегеране – это по-настоящему блестящая идея.