В списках не значился - стр. 19
– А что ты думаешь, может, и приедет, – сказал Николай. – Только сюда пропуск нужен.
– Я попрошу.
– Разрешите присоединиться?
Возле стола оказался рослый лейтенант-танкист. Пожал руки, представился:
– Андрей. В военкомат прибыл за приписниками, да в пути застрял. Придется до понедельника ждать…
Он говорил что-то еще, но длиннорукий поднял скрипку, и маленький зальчик замер.
Коля не знал, что исполнял нескладный, длиннорукий, странно подмаргивающий человек. Он не думал, хорошо это или плохо, а просто слушал, чувствуя, как подкатывает к горлу комок. Он бы не стеснялся сейчас слез, но скрипач останавливался как раз там, где вот-вот должны были хлынуть эти слезы, и Коля только осторожно вздыхал и улыбался.
– Вам нравится? – тихо спросил пожилой с соседнего столика.
– Очень!
– Это наш Рувимчик. Рувим Свицкий – лучшего скрипача нет и никогда не было в городе Бресте. Если Рувим играет на свадьбе, то невеста обязательно будет счастливой. А если он играет на похоронах…
Коля так и не узнал, что происходит, когда Свицкий играет на похоронах, потому что на них зашикали. Пожилой покивал, послушал, а потом зашептал Коле в самое ухо:
– Пожалуйста, запомните это имя: Рувим Свицкий. Самоучка Рувим Свицкий с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотым сердцем…
Коля долго хлопал. Принесли закуску, лейтенант Николай наполнил рюмки, сказал, понизив голос:
– Музыка – это хорошо. Но ты сюда послушай.
Коля вопросительно посмотрел на подсевшего к ним танкиста.
– Вчера летчикам отпуска отменили, – тихо сказал Андрей. – А пограничники говорят, что каждую ночь за Бугом моторы ревут. Танки, тягачи.
– Веселый разговор. – Николай поднял рюмку. – За встречу.
Они выпили. Коля поспешно начал закусывать, спросил с набитым ртом:
– Возможны провокации?
– Месяц назад с той стороны архиепископ перешел, – тихо продолжал Андрей. – Говорит, немцы готовят войну.
– Но ведь ТАСС официально заявил…
– Тихо, Коля, тихо, – улыбнулся Николай. – ТАСС – в Москве. А здесь – Брест.
Подали ужин, и они накинулись на него, позабыв про немцев и ТАСС, про границу и архиепископа, которому Коля никак не мог верить, потому что архиепископ был все-таки служителем культа.
Потом опять играл скрипач. Коля переставал жевать, слушал, неистово хлопал в ладоши. Соседи слушали тоже, но больше шепотом толковали о слухах, о странных шумах по ночам, о частых нарушениях границы немецкими летчиками.
– А сбивать нельзя: приказ. Вот и вертимся…
– Как играет!.. – восторгался Коля.
– Да, играет классно. Что-то зреет, ребята? А что? Вопрос.
– Ничего, ответ тоже будет, – улыбнулся Николай и поднял рюмку: – За ответ на любой вопрос, товарищи лейтенанты!..