В смерть не убежишь - стр. 8
Каблук застрял прочно, туфли-босоножки с ремешком, быстро не скинешь. Народу вокруг по-прежнему не было. В голове замелькали жуткие истории об изнасилованных и убитых девушках. Янта вспомнила, что в таких случаях лучше не кричать: «Убивают! Спасите!» Никто не придет. Надо кричать: «Пожар!» Тогда все сбегутся посмотреть. Присев на корточки, не обращая внимания на обнажившиеся полностью ноги, Янта судорожно расстегивала туфли, с ужасом понимая, что не успевает, и пыталась одновременно читать молитву.
Далее все происходило так, как показывают обычно в американских фильмах: в последний момент пришло спасение. Из-за угла вылетела синяя Тойота, с визгом затормозила, и к Янте подбежал молодой мужчина. Она не успела ничего понять, как он, дернув ее за щиколотку, освободил ногу, далее молча поволок за руку в свою машину. Брюнеты, онемев от изумления, наблюдали за происходящим, хотя один из них медленно полез в задний карман брюк, нехорошо прищурившись при этом. Мужчина буквально втолкнул Янту на переднее сиденье, крикнув:
– Пристегивайся! Быстро!
Затем, обогнув машину, сел за руль и рванул с места.
Глава 5. Вадим
Вадим вспоминал и вспоминал свою жизнь. Казалось, что он смотрит какой-то многосерийный фильм с самим собой в главной роли. Некоторые серии были совсем коротенькие, что-то про детство, как картинки, некоторые длинные, многочасовые. Кое-какие сцены повторялись неоднократно, показывая себя с разных ракурсов и выявляя неожиданные, скрытые ранее значения.
Вадиму было пять лет, когда разошлись родители. Мать не выдержала бесконечных измен отца, который был неутомим в поиске новых партнерш. Он даже не скрывал этого. Ему доставляло извращенное удовольствие сталкивать своих многочисленных любовниц между собой и наблюдать сцены ревности и выяснение отношений между ними. Все, что льется, должно питься, все, что шевелится, должно трепетать в моих объятиях. Слишком рано Вадим услышал этот девиз от отца.
Неожиданным оказалось одно из детских воспоминаний. Вот он стоит перед высоким столом и смотрит туда, наверх. А на столе огромное блюдо с вишнями. Он знает, что мама сказала не трогать вишни, пока она не даст. Но так хочется! Так мучительно сладко пахнут эти вишни, так завлекательно поблескивают их темно-красные тугие щечки! Рот ребенка наполнился слюной предвкушения. Картинка застыла как стоп-кадр, и Вадим понял, что это не стол огромен и высок, а он сам маленький совсем, года три с половиной.
Какой странный способ вспоминать. Одновременно наблюдать со стороны и находиться внутри сцены. Понимать, и осознавать, и анализировать происходящее, получая кучу новой информации относительно всех событий и ситуаций, и тут же испытывать все чувства главного героя, которым сам же и являешься. Как будто внутри тебя происходят два параллельных процесса, и ты воспринимаешь себя тогдашнего и себя наблюдателя с одинаковой силой и яркостью.