В смерть не убежишь - стр. 12

– А откуда вы знаете про банкет? – растерянно спросила женщина.

– Так я же вместе с вами на конференции был, и тоже на банкет ехал, – оживленно заговорил мужчина. – Серафим Сергеевич Воронов, рентгенолог из Томска. Мне очень понравился ваш доклад, я даже хотел подойти к вам, но не нашел вас сразу. А сейчас вот еду, вдруг вижу – вы на тротуаре сидите, и мафиозная машина рядом. Вот я и сориентировался. А сейчас пойдемте внутрь.

С этими словами мужчина вышел из машины, обошел кругом, открыл дверцу и подал Янте руку. Ей ничего не оставалось, как опереться о протянутую руку, выйти из машины и торжественно проследовать вместе со своим спутником в гостеприимно раскрытый парадный подъезд консульства. На входе стоял швейцар, а неподалеку грозно маячила охрана. Мужчина предъявил точно такое же приглашение, как у Янты, рассеяв ее последние сомнения. Ну да, на конференции врачей-рентгенологов была уйма народу. Конечно, она могла и не заметить его в зале, где сидели, бродили, пили кофе из пластиковых чашечек и беседовали более сотни людей.

По мере того как Вадим вспоминал и восстанавливал историю своей жизни, многие вещи, события и ситуации прояснялись. Приходило понимание, что все было не случайно. Появлялись определенные люди, что-то происходило с их участием, потом они могли уйти в прошлое, оставив по себе лишь память. Притягивались или отталкивались некие события, заставляя Вадима делать выбор. Теперь он не терзался сомнениями насчет ошибочности, четко видя, что сам выбирал линию поведения, исходя из прошлого опыта. Пройдя по линии времени несколько дальше, можно было бы поступить иначе, но не в тот момент. Многие скрытые мотивы поступков окружающих людей сейчас становились настолько очевидны, что было непонятно, как он не догадался о них раньше.

История его семьи тоже предстала перед Вадимом в ином свете. Его отец, среднего роста, черноволосый, неотразимо действовал на женщин. Они слетались к нему, как бабочки на пламя свечи, и так же быстро сгорали. Отец был умен, остроумен, правда, несколько грубовато-пошловат, как говорила мать, вспоминая чью-то цитату: «Фи, поручик! Ваш ар-рмейский юмор…» Проведя большую часть жизни в небольших гарнизонах, отец не растерял профессиональный лоск высшего военно-медицинского образования, полученного в Ленинграде.

После того как мать ушла от отца, не выдержав постоянных измен, он уехал, получив место по протекции в Военно-медицинской академии в Ленинграде же. Видимо, ему помогла очередная любовница, имевшая влияние на кого-то из высшего командования. А Вадим с матерью еще несколько лет прожил в гарнизонном городке. Мальчик иногда выступал с сольными концертами в доме культуры, после которых, как он стал понимать, творились настоящие чудеса. Люди приезжали издалека и осаждали их дом, пытаясь уговорить или подкупить его мать и самого Вадима, иногда угрожали, заставляя, упрашивая и умоляя его спеть для них индивидуально. Говорили, что он избавляет людей от всех болезней, даже неизлечимых. Вадим помнил, что его страшно пугали увечные и калечные больные, подстерегавшие его по утрам, когда он шел в школу. Особенно боялся он одноногого инвалида, который постоянно приставал к нему, пытаясь схватить и облобызать руку. В результате матери пришлось отводить мальчика в школу, разгоняя толпу страждущих. Вадим только вздрагивал и пугливо вжимал голову в плечи, когда кто-то вскрикивал особенно громко или пытался до него дотронуться.